Взглянув поверх голов в сторону бара, я впервые за вечер вижу Ясмин: вот она запрокидывает свое длинное лицо и пускает струю дыма прямо вверх. И кокетничает с Дэвидом Уайтом, который скалит свои выдающиеся зубы в ответ, и смеется, и… я чуть не сказал «острит», но хватит с него и этого. Электра Фукс и Анжелика Даблдей сформировали интригующе-пленительную пару, в которой вес, влияние и авторитет каждой из этих двух телезнаменитостей примерно одинаков. На противоположном краю площадки топчутся Хилари и Ли. Он нелепо и раздражающе помавает руками, изображая что-то вроде джиги, причем с таким видом, будто каждая нота музыки пробирает его до самых печенок и, кажется, сейчас унесет его далеко-далеко… к чертовой матери. Хилари выглядит немного потерянной, и я чувствую минутное желание подойти и предложить ей помощь.
А всего в нескольких шагах, окруженный помощниками и ассистентами, как гусыня своими гусятами, стоит Клайв Уилсон собственной персоной; лицо его непроизвольно дергается, рука лезет в карман пиджака и извлекает на свет — нет, глядя на эту красно-белую маркировку, ошибиться нельзя — пачку «Мальборо». Клайв, который не курит. Который не курил до тех пор, пока я однажды не дал ему закурить по его же просьбе. Я гляжу на него как на нечто совершенно невиданное и небывалое, а он тем временем уверенной рукой протягивает пачку окружающим (рука безукоризненно согнута в локте, кисть работает так, что не придерешься). Вся его банда по очереди сует пальцы в пачку, словно птенчики свои клювики в клюв мамаши. Потом берет сигарету и он. Прикуривает, морщится, затягивается. Я вижу, как Клайв курит. Втягивает дым в легкие и выпускает его обратно. Лицо передергивается после каждой, даже маленькой, затяжки. Я ясно вижу, как ядовитый дым заполняет его легкие, как четыре тысячи отравленных молекул вторгаются в его организм, пронизывая все его омерзительное существо. Он даже как-то постарел за последнее время. Вокруг глаз появилась сетка морщин. Я вдруг сознаю, что до сих пор не простил его. Мне его нисколько не жаль. Я гляжу на обыкновенную сигарету белого цвета, зажатую у него между пальцами, и сердце мое наполняется радостью и весельем.
О счастье! Клайв стал заядлым курильщиком.
Подумать о том, чтоб как следует — и незаметно — отомстить Клайву.
Вычеркиваю.
Танцы в полном разгаре; секс-площадка, на которой неистовствуют молодые мужчины и женщины, уже слишком разгоряченные алкоголем, вся в непрерывном движении. В общем, котел бурлит. Теперь телами и душами танцующих владеет группа «Оазис». Но тебе-то зачем «оттягиваться»? Какие выгоды это сулит? То есть я хочу сказать, где ваши аргументы? (Виноват, по-моему, я тоже слегка надрался.)
Кто-то толкает меня в спину. Оборачиваюсь: передо мной Луиза. На ней тесное, с блестками вечернее платье, и я ощущаю знакомое легкое потрясение: меня влечет к ней. Две черные лакированные палочки поддерживают ее зачесанные вверх и вбок волосы. Они прекрасно гармонируют с ракообразным, которое зажало своими длинными конечностями ее миленькое личико.
— У тебя из головы торчат палочки для еды, — показываю я ей, шевеля двумя пальцами.
— Знаю, — отвечает она. — У меня в сумочке лежит свинина под кисло-сладким соусом.
Вот это да, я и не подозревал, что она тоже умеет откалывать шуточки. Это маленькое странное существо нравится мне еще больше.