Качая головой и посмеиваясь, Олег выбрал пару нужных ключей. Принялся неторопливо за работу, искоса поглядывая на женщину. Та с интересом смотрела, как он возится с велосипедом. Мальчик перестал ныть и стоял рядом, задумчиво ковыряя в носу.
Олег не торопился. Спешить все равно некуда. Он посматривал на женщину - пожалуй, в его вкусе. Невысокая, сложена нормально - есть и бедра, и грудь, и талия. Не сказать, чтобы пухленькая, но и не худая. Как говорится, в соку. Одета, конечно, по-азиатски: атласная белая блузка с какими-то дурацкими рюшками и блестками, вверху тюлевая вставка - якобы декольте, длинная черная юбка до щиколоток, но с разрезом сзади чуть выше колен. За каким-то чертом в такую жару черные колготки и туфли. Туфли новые, тоже черные, каблучок низкий. Венец всему - турецкий платок с люрексом. В общем, выходной наряд образцовой кавказской женщины.
Он перевел взгляд на её лицо. Гюзель смутилась, отвела глаза и слегка порозовела. А она ничего, подумал Олег. Смугленькая, глаза большие, карие. Брови тоненькими дугами, не иначе - выщипывает. И губки пухленькие. В общем, хорошенькая дамочка не старше тридцати, подвел Олег итог. Не королева красоты, но привлекательная. Вот какую надо жену иметь - тихая, покорная, исполнительная. И помалкивает все время.
Он поставил велосипед на колеса и кивнул мальчику:
- Держи, джигит, своего скакуна. Железный конь пришел на смену детской коляске.
Счастливый мальчуган тут же влез в седло.
- А спасибо сказать? - окликнула его мать.
Но карапуз уже выехал на тротуар и покатил вдоль дома. Пришлось Гюзели самой говорить спасибо. Но больше всех обрадовался Юсуф. Проблема решилась, и он на радостях отправил Рустика за пивом. Тот собрал гаечные ключи и отправился выполнять поручение. А каменнолицый Алик тут же убежал в сарай и вернулся с раздолбанной ручной тележкой.
- Вот, - сказал Алик, - колесо совсем не крутится.
Олег неторопливо перевернул бренчавшую колымажку вверх колесами, поставил на дугообразную ручку. Крутнул одно колесо, попробовал другое. Оно не шелохнулось. Хмыкнув, Олег снова перевернул тележку, взялся поудобней и хрястнул о землю.
- Эй! Ты что делаешь! - возмутился Алик.
- Текущий ремонт, - пояснил Олег. - Тебе её подарил кто-то или на помойке нашел?
- Какой нашел! - продолжал возмущаться Алик, синие оспины резко выделялись на покрасневшем удивленном лице. - Купил!
- Купил - пользуйся, - посоветовал Олег. - Видишь - колесо на место встало. - Он покатал тележку. - Только ящики с бутылками на ней не вози упадут и разобьются.
Тут подбежал Рустик, в каждой руке по паре бутылок пива. Поставил на стул и поддернул штаны.
- Почему ящики упадут? - продолжал возмущаться Алик. - Я что, безрукий, да?
- Там трещины на трубках внизу, - продолжил объяснять Олег. - Пока маленькие, но будут больше. А потом как-нибудь лопнут под грузом, и повалятся твои ящики. Эта телега свой ресурс давно выработала. Можно ещё какие-нибудь железки на переломы приварить, но проще новую купить.
Олег взял со стула влажную бутылку, зацепил край пробки за одну из торчащих железок расхлябанной тележки и одним движением распечатал пиво. Над урезом бутылочного горлышка вспух бугорок пены. Олег быстро слизнул его и припал к бутылке. Хорошо!
Унылый Алик, разглядев, наконец, трещины, тоже взялся за бутылку.
- Пойду к Феде, может, знает, где сварку сделать.
Юсуф засмеялся, аж толстое брюхо заходило ходуном. Спросил Олега:
- Ты не автослесарь? Машины ремонтируешь?
- Нет, не слесарь. - Олег с сожалением поглядел на опустевшую бутылку. - Я - мастер на молокозаводе. У вокзала, знаешь?
- А, который не работает, - вспомнил Юсуф. - А чего мастеришь?
- Участок фасовки. Разливаем в пластик молоко и прочий кефир.
- В бутылки? - оживился Юсуф.
- Тебе бы только стеклотару! - засмеялся Олег. - Я же говорю: в пластиковые пакеты. В бутылки давно прекратили.
- Жалко, - вздохнул Юсуф, с сожалением осмотрел опустевшую пивную бутылку и утер ладонью толстые усы. - А в бутылки нельзя у вас разливать?
- У нас и линий таких не осталось. А чем тебе пластик не нравится?
- Э-э, пластик не то. - Юсуф протянул пустую бутылку Рустику, тот хозяйственно собрал освободившуюся стеклотару и понес в сарай. - Бутылки лучше. Водку в пластик не разливают.
- А кто мешает? - пожал плечами Олег. - Что пастеризованное молоко, что из-под бешеной коровки. Нестандартная, конечно, упаковочка получится, потери при транспортировке и все такое...
Юсуф задумался, уставился стеклянным взглядом в свои туфли без задника. Олег присел рядом на стул. Он прекрасно понимал, какие мысли роятся в голове азербайджанца, а потому добавил:
- Вот пиво точно нельзя в пакеты разливать. В нем углекислый газ, разопрет в тепле и стрельнет. А водке чего сделается?
- Слушай, мастер, - Юсуф поднял голову.
- Меня Олег зовут, - подсказал Олег.
- Ты, Мастер, скажи, - Юсуф пропустил мимо ушей его замечание, - завод не работает, цеха в аренду дают?
- Теперь уже не дадут. На днях банкротят, оборудование собираются продавать.
- Купить можно будет?
Тут подошел Рустик, завертел головой, не понимая о чем речь, встрял с вопросом:
- Чего купить?
- Пива ещё купи, - порекомендовал Олег.
- Купи пива еще, - подтвердил Юсуф, - и орешков.
- И чипсов крабовых, - добавил Олег, - пару пачек.
- Слышал, что Мастер сказал? - Юсуф вытащил из кармана скрутку бумажных денег, отстегнул сколько-то и протянул Рустику. - Давай, иди.
Тот, недоумевая, отправился к киоскам. Олег проводил его взглядом и сказал:
- Купить оборудование трудно. Там уже полно желающих. Можно попробовать в обход, но, сам понимаешь, денег потребуется много.
- Слушай, Мастер, ты там всех знаешь, я - никого. Помоги, в долгу не останусь.
- Давай обсудим, - согласился Олег.
И они принялись обсуждать.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Спирт - продукт дешевый. В советское время в народных массах ходили слухи о его фантастической дешевизне и, соответственно, о копеечной себестоимости водки. Кто говорил, что литр спирта стоит двадцать копеек, кто - девять, а кто и вовсе загибал - две копейки за литр. Вообще-то, спирт разной технологии производства, очистки и качества стоил по-разному. Но медицинский спирт, отпускаемый биохимическими заводами по безналичному расчету аптекоуправлениям, стоил девяносто семь копеек за килограмм. Так писалось в бухгалтерских отчетах и накладных. И опытные экспедиторы, получая "огненную воду", требовали взвешивать фляги, поскольку кило спирта больше литра, особенно в теплую погоду.
Цикл производства на спиртзаводах непрерывен и относительно недолог. Зерно очищается от шелухи, дробится, запаривается, перетекая из емкости в емкость. Затем содержащийся в нем крахмал осахаривается и сбраживается. При температуре около тридцати градусов этот процесс длится часов шестьдесят. Получившаяся бражка поступает в аппарат, который - хотите верьте, хотите нет, - вполне официально называется брагоректификационной установкой. Устроен он несколько сложней, чем самогонный аппарат продвинутого хуторянина, потому, кроме спирта, выдает полсотни попутных продуктов уксусную кислоту, глицерин, альдегиды всякие, эфиры, масла, барду и удобрения. Ничего не пропадает. Даже углекислый газ, выделяемый при брожении, собирается и забивается в баллоны.
Европа, как известно, хлеба почти не ест и водки пьет позорно мало. А сельское хозяйство у них развито до безобразных высот - всей Европой, включая немалое поголовье скота, не могут все произведенное зерно стрескать. А при массовом вегетарьянстве, маниакальной тяге к здоровому образу похудания и эпидемиях коровьего бешенства переизбыток зерновых только зря отягощает элеваторы. Отлежавшая несколько лет в закромах пшеничка и ячмень в цене круто падают. И хозяева просто счастливы, если им удается сбагрить эти лежалые запасы третьего сорта по десять-пятнадцать долларов за тонну, а то и за пятерку. Из тонны зерна фабричным способом элементарно выгоняется триста литров спирта, а при старании и современных технологиях - четыреста и больше.