Многие уже ждали, что и Антон скоро окажется в первой группе, поскольку у него был заметен значительный прогресс, а его показатели уже были на соизмеримом с моими одногруппниками уровне. Но, по каким-то причинам, свой седьмой год обучения Антон начал по-прежнему во второй группе, и, с началом учебных дуэлей, горел желанием всем доказать свою силу.
Так что бедному Ваньке досталось прилично. Бой он проиграл подчистую, но не сдался, как большинство, а продолжал попытки до самого конца. Впрочем, после помощи медиков около арены в больничное крыло он уже не пошел, а смог понаблюдать за остальными боями. Ванька как раз и подметил, что независимо от показателей и уровня группы, гораздо лучше себя показывали ребята из именитых и влиятельных родов. Наверняка они получали более ранний боевой опыт от дополнительных занятий и тренировок с нанятыми родителями наставниками.
А вот Соня, несмотря на то, что она и вовсе не обладает стихийными способностями, что для мага сродни инвалидности, а для боя пользуется только общими заклинаниями через магические печати, пройденные в академии, смогла-таки победить. Причем дуэль у нее была с одногруппником, хотя в основном все старались выбирать противников своего пола.
Но решительный настрой и отточенные лучше, чем у кого бы то ни было из второй группы нестихийные заклинания, помогли ей стать единственной победительницей в своей первой дуэли среди нас троих. И мы искренне порадовались за подругу.
Ребята также постарались подбодрить меня, говоря о том, что я обязательно еще задам жару зазнайке Громовой, это ведь только первая дуэль, то ли еще будет! А затем пришла Светлана Владимировна с порцией горячего обеда для меня и выпроводила шумных посетителей.
***
После обеда Светлана Владимировна сама осмотрела меня и залечила последние ушибы. Осталась лишь боль в мышцах, но в остальном я уже была полностью здорова, так что выписалась, с рекомендациями на остаток субботы и все воскресенье по максимуму отлежаться, не перенапрягая организм.
Правда, радость от общения с друзьями уже улетучилась, уступив место жалости к себе и самокопанию. Я все больше накручивала себя, думая о том, что целых шесть лет соперничества привели нас с Громовой на арену, где, наверное, каждый видел в нас равных противников. И я проиграла во всем! Мои атаки, защита, движения, тактика — все было хуже, чем у нее. А я ведь еще радовалась чуть более высоким показателям за последний год. Какая же это глупость!
Я уже пришла в свою комнату и, терзая себя мыслями о недавнем провале, поняла, что еле сдерживаюсь от того, чтобы не расплакаться. Хотя, к черту все, если мне станет от этого легче, можно дать волю чувствам, все равно никто не узнает, у меня ведь сейчас даже соседки по комнате нет!
Я ревела на кровати, окончательно признавая свое сокрушительное поражение до тех пор, пока незаметно не погрузилась в сон.
Проснувшись в воскресенье, почувствовала себя уже намного лучше. Конечно, я все еще была расстроена, но теперь уже думала не о жалости к себе и про то, как же мне завтра показаться на занятиях, а о том, как стать сильнее. Как улучшить свои тренировки, получив горький опыт первого боя.
В итоге за выходные я действительно восстановилась, и даже смогла вернуть себе боевой настрой. Но подготовиться к тому, что меня ожидало, оказалось просто невозможно!
***
Буквально каждый считал своим долгом при виде меня обязательно высказать свое мнение о нашем с Громовой поединке! И если не мне лично, так своим приятелям или подругам, обязательно тыкая при этом пальцем, не оставляя никаких сомнений, кто же является предметом обсуждений.
Насколько неприятны были мне воспоминания о поражении, настолько же интересен поединок оказался для всех окружающих. И лишь единицы обсуждали реальные факты, наши тактики и приемы. Всем остальным куда интереснее было обсуждать слухи, заодно распуская их дальше!
Когда я отправилась на учебу в понедельник, то, конечно, сразу заметила повышенное внимание со стороны и перешептывания, но старалась не придавать этому особого значения, надеясь, что все эти обсуждения быстро наскучат студентам.
Но всю глубину проблемы я осознала, лишь когда незнакомцы стали подходить с фразами типа: «Это правда, что ваш поединок был назначен главами ваших родов, и вы должны были убить друг друга, несмотря на правила академии?» Или: «Вы действительно перед дуэлью спорили на свою жизнь и свободу? Ты теперь слуга Громовой?». «А ЭТО ПРАВДА ЧТО ВЫ С ГРОМОВОЙ СЕСТРЫ?» Как?! Как вообще до этого дошло?
Очень неприятно, когда кто-либо лезет в твою семейную трагедию и вспоминает о давней вражде, а то и сравнивает, что я проиграла так же, как и весь мой род когда-то. Но я хотя бы могу понять, откуда такие обсуждения поползли. Под ними хоть что-то есть, хоть сколько-то реальных фактов. Но ту дичь, что продолжали распространять вокруг, просто невозможно было спокойно слушать! Какие, блин, сестры?! Да в каком месте мы хоть чем-то похожи?!
В общем, дни тянулись жутко медленно. Все учебное время в академии я кипела от злости и раздражения, периодически чуть не срываясь до слез. Ни на обеде, ни на перерывах не было мне покоя от постоянных перешептываний и вопросов — то совсем идиотских, то грубых и очень личных.
С самой же Громовой мы вернулись к тому, что было всегда. Мы игнорировали друг друга, как и раньше, лишь изредка перекидываясь незначительными оскорбительными фразочками, стараясь поддеть друг друга. Но сейчас меньше всех меня беспокоила Громова. Возможно, потому что и ей доставалась излишняя доза нездорового внимания и дурацких вопросов о наших с ней взаимоотношениях.
Свою отдушину я находила в одиночестве. После занятий убегала подальше от академии и выплескивала все эмоции без остатка, проводя усиленные тренировки. После чего возвращалась в свою комнату и наслаждалась покоем. Первые дни у меня под дверью собирался народ, жаждущий подтвердить какие-нибудь очередные слухи и первыми разнести их среди студентов, но после нескольких показательных наказаний от завхоза женского крыла, в котором я живу, больше меня, практически, не беспокоили. По крайней мере, пока не выходила наружу. Чем я и пользовалась по полной.
Так прошло несколько дней, но в среду меня ждало очередное потрясение. Ванька с Соней поймали меня в обед, и им явно не терпелось со мной что-то обсудить.
— Ты ведь сейчас не очень следишь за новостями, да? — осторожно поинтересовалась Соня.
— Ну да, есть такое. Со всеми этими слухами и расспросами, мне просто хочется покоя в свободное время или, наоборот, уйти с головой в тренировки, если появляется такая возможность, — я улыбнулась, делясь своим нехитрым способом преодоления депрессии.
—Понимаю. Но есть кое-что, что ты должна знать... — Соня, очевидно, старалась смягчить пилюлю, рассказывая не самые приятные новости, когда Ванька ее перебил.
— Громовы чертовы крысы! Да они даже не слышали, что такое честь! Чтоб им пусто было! — Ваня был просто взбешен. Несмотря на то, что я и сама не всегда могла удержаться, чтобы не начать выяснять отношения с теми, кто обсуждал меня за спиной, распуская слухи, или прямо в лоб задавал провокационные вопросы, я понимала, что лучше всего просто их игнорировать. И все же я была благодарна за то, что Ванька заступался за меня, даже если это не всегда шло мне на пользу, и тем более, ему самому. Он уже получил пару наказаний с отработками за несколько драк в течение последних дней.
— Прекрати! Знаешь, что они сделают с тобой, если им передадут твои слова? Ну думай ты головой! — недовольная, но переживающая за друга Соня явно не первый раз его успокаивала.
— Так что же случилось? — я хотела поскорее узнать причину беспокойства друзей, а то воображение начинает рисовать картины одна хуже другой.
— Теон Громов, глава рода Громовых, лично направил обращение в совет магов с просьбой об отмене нейтралитета во вражде с Огневыми из-за твоего нападения на его дочь! — Ванька, с яростью выделяя фамилию Громовых, наконец рассказал мне о том, из-за чего друзья меня разыскивали.