— Странная кошка… — проговорил Мирэль, как только к нему подошла Эмиса.
— Какая из них?
Мирэль недовольно перевел взгляд на нее и отвернулся. Еще спустя какое-то время самец покинул лагерь и не появлялся.
Стемнело. Честр и Сенти тихо отвязали лошадей, слегка поглаживая особо беспокойных, и повели их в сторону леса. Погони не было, все было тихо. Попутчики нервно переминались с ноги на ногу в ожидании коней. Отдаленный топот копыт заставил их встрепенуться. Как только пятерка лошадей поравнялась с путниками, они поспешили вскочить на них и почти опрометью сорваться прочь, подальше от этой деревни. Сенти гнал впереди всех. Волосы его, не убранные в хвост, развевались белой волной. Мили давно перестала заботиться о своих шрамах, так что перевязанный шнуром хвостик болтался в разные стороны. Не всем было привычно смотреть на нее в новом облике, так что они старались долго не задерживать свой взгляд на ее лице. Не стеснялся только Мирэль. Наоборот, Мили каждый раз ловила его задумчивый взгляд. И, когда они сидели у костра, желая передохнуть и поесть, она не выдержала.
Что, никак не налюбуешься? — Она поковыряла палочкой угольки и искоса взглянула на него. Остальные, кроме Сенти, занимались своими делами, чистили лошадей, устраивались на ночлег.
— Угу. — Мирэль даже не думал отвернуться.
Хоть бы постеснялся, подумала Милена.
— Видишь, Сенти? Не помогает! — Она посмотрела на него смеющимися глазами.
Сенти перевел взгляд на Мирэля и вопросительно поднял бровь.
— Странные шрамы. — Наконец, соизволил высказаться тот.
— И чем же?
— Когда, говоришь, ты их получила?
— Я не говорила, Мирэль.
— Так скажи.
— Чего пристал к ней?
— Почему ты ее защищаешь? Кто она тебе?
Сенти хотел было сказать, но промолчал, проглотив чуть не вырвавшиеся слова. Сказать, что он жених — неправда, сказать, что друг… лучше пусть думают, что жених. Тьфу ты, он совсем запутался. Он блеснул глазами, предоставляя право ответа Мили.
Подставляет, гад — подумала она.
— В детстве… Еще в детстве я получила эти шрамы.
— Ты помнишь, как это было?
— Ты хочешь чем-то помочь? Или опять твое нездоровое любопытство?
— Наверное, все же помочь.
Милена скептически усмехнулась. Если только он, конечно, не хирург.
Тем временем Сенти достал свое зеркало и тихо произнес: Хочу видеть своего брата. Он повторил так еще три раза, но ничего не произошло, и его взволнованный взгляд уловили сидящие у костра.
— Ничего нет. — Почти умирающим шепотом проговорил он. Нарастание тревоги отобразилось на его лице.
Милена тут же кинулась к сумке и вытащила свое зеркало. Она произнесла всего лишь его имя — Палу. Зеркальная поверхность заволновалась и отобразила Палу, лежащего на полу. Он спал.
— Сенти. — Она протянула зеркало другу.
Мирэль неотрывно наблюдал за ними.
— Он спит. — Успокаивающе проговорила она, пока Сенти пытался рассмотреть своего несчастно брата сквозь полумрак в комнате.
Мирэль встал и заглянул в зеркало.
— Вопрос напрашивается сам собой. — Не мог удержаться он. — Почему Милена пользуется привилегиями у зеркал, особенно в том, что касается твоего брата?
— Мирэль, брось! Может, он просто не так спросил? — Милена пожала плечами, обняла себя за плечи и отошла к своему предполагаемому лежаку. — Нам лучше лечь спать. — Сказала она, не поворачиваясь.
Сенти подошел к ней и примостился рядом, они стали тихо о чем-то переговариваться. Мирэлю ничего не оставалось, как только проследовать к своей лошади и вытащить импровизированный лежак неудачливого кумияра. В каком же, наверное, они были бешенстве, не обнаружив своих коней и вещей. Как только он разложил толстую ткань возле костра, к нему вдруг подбежала Бэсси, подождала, пока он уляжется, и тут же калачиком свернулась рядом. Лагерь спустя какое-то время уснул, кроме Честра и Эмисы. По очереди они сторожили своих, был их черед.