Я пролистал записи. Белка. Еще одна белка. Еще больше гребаных белок.
Потом Макс. Одна из фронтальных камер зафиксировала, как он вышел пописать. Все нормально. Одри была с ним на улице. Она звонила по телефону, и я видел, как она с кем-то разговаривает. Она немного побродила, пару раз, пока разговаривала, бросила мяч Максу.
Потом она остановилась. Запись была зернистой, и разглядеть ее лицо было невозможно, но я готов был поспорить, что она только что услышала что-то, что ее поразило или удивило. Она словно застыла на месте на долгий миг. Казалось, будто само видео остановилось.
За исключением Макса. Он не только продолжал двигаться, но и скрылся за домом.
А она его не видела.
Одри никак не отреагировала на внезапное исчезновение Макса. Если бы она видела, как он уходит, то пошла бы в том же направлении, окликая его на ходу.
Я быстро прокрутил следующие несколько минут, хотя у меня было ощущение, что я уже знаю, что произошло. Одна из задних камер засняла побег Макса на холм. А через некоторое время Одри отправилась за ним.
Я не думал. Просто бросился вперед и помчался вверх по холму.
Возможно, она была в порядке. Просто гналась за своим чертовым псом и надеялась добраться до него, пока он снова не вляпался во что-нибудь отвратительное.
Мне хотелось в это верить.
Но внутреннее чувство подсказывало, что это не так и Одри в опасности.
ГЛАВА 37
Одри
Шлепанцы — не лучшая обувь для прогулки по лесу, но, по крайней мере, на этот раз я была не на каблуках. Ноги горели от усилий, затраченных на подъем по склону, и я порадовалась, что не совсем потеряла форму, иначе оказалась бы на земле, задыхаясь.
Я шла вперед, надеясь увидеть или услышать Макса. Я понятия не имела, иду ли я за ним, или он свернул в ту или иную сторону, и я удаляюсь от него. Или может он вернулся домой, снова счастливо извалявшись в останках какого-нибудь мертвого животного. Я не могла учесть все возможные варианты, поэтому продолжала карабкаться, надеясь, что он услышит меня и прибежит.
Его визг заставил меня забеспокоиться. Особенно потому, что больше я ничего не слышала.
— Макс!
Земля была усеяна сухими сосновыми иголками. Они то и дело попадали в шлепанцы, кололи и царапали ноги.
Со всеми этими белками в Тиликуме мне действительно нужен был двор с забором. Для Макса они были слишком соблазнительны.
— Макс! Где ты?
Я подошла к вершине холма, где начинался ровный участок. Я замедлила шаг, чтобы перевести дыхание и сориентироваться. Если я правильно помнила, Джосайя нашел Макса недалеко отсюда, когда тот убегал в последний раз.
— Макс, ко мне!
Я ждала, надеясь услышать шум его лап, бегущих по сосновым иголкам.
Ничего.
Пот стекал по моей спине, и я смахнула влагу со лба. Было жарко, даже в тени сосен.
Я достала телефон, гадая, вернулся ли Джосайя. Мне бы не помешала его помощь. Сигнала не было. Конечно же, не было.
Дурацкий телефон.
Я сунула его обратно в карман и продолжила идти.
Вместо того чтобы бежать сломя голову через деревья, я замедлила шаг, прислушиваясь, не слышно ли мою собаку. Чего бы я только не отдала за то, чтобы обладать его обонянием и идти по его следу. Я звала его, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть, не прибежит ли он.
Но все равно ничего.
Спуск чередовался с очередным ровным участком. Возможно, я зашла дальше, чем в прошлый раз, но трудно было сказать наверняка. Мне не хотелось заблудиться, но я не могла просто развернуться и пойти назад без Макса.
Не сейчас, по крайней мере. Я прошла немного дальше. Он должен быть где-то рядом.
— Макс!
Это было хуже всего. Я могла уже пройти мимо него. Или он вернулся домой и сидит у входной двери, гадая, где я. Нерешительность грызла меня, пока я пробиралась вглубь леса, взбираясь на очередной небольшой подъем. Деревьев стало больше, тени сгустились.
Наверное, мне нужно идти домой, пока я окончательно не заблудилась. Я дождусь Джосайю, и мы вместе отправимся на поиски Макса.
Передо мной возвышался еще один холм, и казалось, что на вершине может быть поляна. Я решила пройти еще немного вперед и, если ничего не увижу или не услышу, повернуть назад.
В животе у меня завязались узлы от беспокойства за собаку. У него отличный нюх, но он легко увлекался. Что, если он так долго гонялся за белкой, что не смог найти дорогу домой? Или этот визг означал, что он ранен и не может идти? Люди здесь охотились, может, здесь есть ловушки или силки? Что, если он попался в какую-нибудь ловушку, страдает от боли и не понимает, почему никто не спасает его?