Ребус разговаривал по телефону с управляющим отеля «Хантингтауэр».
— Значит, вы говорите — он может быть в хранилище? — уточнил он.
— Я не уверен, — отвечал управляющий. — Но вполне вероятно.
— А вас не затруднит туда заглянуть? Или попросить кого-то, кто в курсе?…
— Боюсь, гробик могли просто выбросить во время ремонта.
— Мое правило — всегда надеяться на лучшее, мистер Баллантайн.
— Может быть, человек, который его нашел…
— Он утверждает, что передал кукольный гробик администрации отеля.
Ребус уже позвонил в «Курьер» и поговорил с журналистом, написавшим заметку. Тот, естественно, стал задавать встречные вопросы, и Ребусу пришлось сказать, что недавно в Эдинбурге всплыл еще один игрушечный гроб, который, скорее всего, никак не связан с первым, но должен быть по форме зарегистрирован и описан. Ему вовсе не хотелось, чтобы пресса проявила повышенное внимание к его расследованию. В конце концов журналист назвал ему имя человека, нашедшего гроб. Ребус сумел с ним связаться, но тот сообщил, что отнес находку в отель и больше о ней не думал.
— …Но ничего обещать не могу, — услышал Ребус последние слова мистера Баллантайна.
— Позвоните мне, как только его найдете, — твердо сказал он и еще раз повторил свое имя и телефонный номер. — Это очень срочно, мистер Баллантайн.
— Сделаю все, что в моих силах, — устало пообещал управляющий.
Положив трубку, Ребус посмотрел на соседний стол, за которым сидели Эллен Уайли и Дональд Девлин, одетый, как обычно, в старую вязаную кофту, но только при пуговицах. Уайли и Девлин пытались разыскать отчет о вскрытии утопленницы из Глазго, но, судя по выражению лица Эллен, им пока не везло. Девлин то и дело наклонялся к Эллен, словно пытаясь услышать, что говорит ее собеседник, но Ребус видел, что ей это не нравится: она развернула свой стул так, что профессору ничего не оставалось, кроме как любоваться ее торчащей лопаткой. На Ребуса Эллен смотреть избегала.
Поставив в блокноте галочку напротив отеля «Хантингтауэр», Ребус снова взялся за телефон. С гробиком из Глазго с самого начала возникли сложности. Дженни Гейбриел — журналистка, написавшая статью о странной находке, — уволилась и переехала куда-то в другое место, а в отделе новостей никто про кукольный гробик не помнил. В конце концов Ребусу дали номер местного священника, отца Мартина, которому он и позвонил.
— Известно ли вам что-нибудь о дальнейшей судьбе находки?
— По-моему, ее забрала журналистка, которая об этом писала, — ответил преподобный Мартин.
Поблагодарив священника, Ребус принялся снова атаковать звонками газету. В конце концов его соединили с главным редактором, потребовавшим, чтобы Ребус сначала объяснил, зачем ему нужны координаты репортерши. Пришлось снова рассказывать об «эдинбургском гробике» и о необходимости «по форме его зарегистрировать и описать».
— Где конкретно нашли этот ваш эдинбургский гробик? — спросил редактор.
— Возле Замка, — не моргнув глазом соврал Ребус. Он был уверен, что его собеседник делает пометки в редакционном блокноте, раздумывая, стоит или не стоит бросить на это дело своего сотрудника.
Через минуту-другую Ребус уже разговаривал с отделом кадров, где ему продиктовали новый адрес Дженни Гейбриел. Адрес был лондонским.
— Она подписала контракт с одной из тамошних главных газет, — сообщил сотрудник отдела кадров. — Дженни всегда этого хотела.
Прежде чем связаться с Лондоном, Ребус вышел на улицу и купил кофе, пирожных и четыре газеты: «Тайме», «Телеграф», «Гардиан» и «Индепендент». Внимательно просмотрев подписи под статьями, он, однако, не обнаружил фамилии Гейбриел. Это его не смутило, и он стал звонить в каждую из газет по очереди. На третьем звонке ему повезло — дежурная на коммутаторе попросила его подождать, и Ребус, откинувшись на спинку стула, некоторое время наблюдал за тем, как профессор Девлин роняет крошки от пирожного на рабочий стол Эллен.