— Точно не знаю, baas. На бирже труда мне сказали, что им требуется землекоп.
Полисмен коротко кивнул и возвратил бумаги.
— Хорошо. Тогда можешь идти.
Себе аккуратно сложил документы и пошел прочь, вознося хвалы Богу, — его произнесенную вполголоса молитву заглушил звук самолета Южноафриканской авиакомпании, заходящего на посадку на аэродром всего в миле отсюда.
Прищурившись, полицейский наблюдал, как молодой африканец, которого он только что допрашивал, присоединился к толпе других черных, ожидавших автобус. Затем подошел к своему автомобилю без опознавательных знаков и снял трубку телефона, вмонтированного в приборный щиток. Не отрывая глаз от Себе, он набрал кодовый номер, полученный во время инструктажа накануне вечером.
На другом конце провода ответили после первого же звонка:
— Слушаю.
Мягкий, любезный тон говорящего почему-то привел полицейского в трепет. Эти ребята из разведки умудрялись говорить так, что самые простые слова таили в себе угрозу. Полицейский принялся за доклад, желая как можно скорее отделаться и повесить трубку.
— Говорит Криль из кейптаунского отделения. Мы обнаружили одного человека из вашего списка. Эндрю Себе под пятнадцатым номером. Он только что прошел через наш кордон.
— Вы его не спугнули?
— Нет, господин начальник. Я точно выполнял ваши указания.
— Отлично, так держать! Мы сами о нем позаботимся. Ясно?
— Так точно, сэр.
В Претории, за тысячу миль отсюда, Эрик Мюллер повесил трубку и медленно откинулся на стуле; довольно приятные черты лица исказила уродливая, тонкогубая улыбка. Итак, первые участники операции «Нарушенный договор» приступили к выполнению задания.
8 ИЮНЯ, ШТАБ-КВАРТИРА «УМКОНТО BE СИЗВЕ», ЛУСАКА, ЗАМБИЯПолковник Сезе Лутули смотрел из окна своего кабинета на людную и шумную улицу Лусаки. Микроавтобусы, такси и велосипеды оспаривали право на уличное пространство у многочисленной толпы пешеходов: лоточников, покупателей и мелких чиновников, неторопливо возвращающихся на службу. Все обходили за версту патрули из одетых в маскировочную форму солдат, расставленные вдоль всей Индепенденс-авеню, где располагались правительственные учреждения Замбии и посольства иностранных держав.
Центральная штаб-квартира «Умконто ве сизве» занимала одно из обшарпанных бетонных зданий на Индепенденс-авеню. Усиленные отряды замбийской армии и вооруженные бойцы АНК охраняли все входы в здание, полные решимости не допустить повторения истории с Гавамбой.
При мысли об этом Лутули помрачнел. Расположенная в шестистах милях от ближайшей границы с ЮАР, Замбия оставалась единственной африканской страной, открыто укрывающей на своей территории повстанческие силы АНК численностью в десять тысяч человек. Хотя у себя на родине АНК вышла из подполья, другие прифронтовые государства, несмотря на временное прекращение огня, были все еще слишком запуганы сосредоточенными на границе войсками Претории, ее артиллерией и истребителями «Мираж», чтобы оказывать какую-либо существенную помощь. А без подобной помощи любые действия АНК, направленные против ЮАР, были невозможны из-за слабого тыла.
Вдруг Лутули услышал покашливание у себя за спиной: его гость явно проявлял признаки нетерпения.
— Товарищ Лутули, надеюсь, вы знаете, почему я здесь?
Лутули отвернулся от окна и увидел лысоватого коренастого человека, который сидел по другую сторону его стола. Это был белый, Тэффи Коллинз, товарищ по партии и один из главных военных стратегов АНК, наставник Лутули на протяжении многих лет. Тот, кто привлек его к работе как человека, всегда приносящего плохие новости, сделал гениальный выбор.
Лутули придвинул свой стул к столу и тоже сел.
— Тэффи, мы слишком давно знаем друг друга, чтобы играть в угадайку. Говори прямо, что тебе приказано передать.
— Хорошо, — Тэффи коротко кивнул. — Исполнительный совет принял решение поверить Хеймансу и принять его предложения. Переговоры будут продолжены.
Лутули заскрежетал зубами.
— Что они там, с ума посходили! Все эти так называемые переговоры — всего лишь трюк, ширма, чтобы скрыть преступления, творимые Преторией!
Коллинз поднял пухлую руку.
— Я согласен с тобой, Сезе. И большинство членов совета придерживаются того же мнения.
— Почему же тогда они соглашаются на этот…
— Идиотизм? — Коллинз еле заметно улыбнулся. — Потому что у нас нет разумной альтернативы. Хоть раз в жизни эти откормленные бурские боровы повели себя умно. Если мы сейчас отклоним их предложения, то опять весь мир обвинит нас в продолжающемся насилии. Важно и то, что наши «непоколебимые» хозяева здесь, в Лусаке, дали ясно понять, что заинтересованы в продолжении этих переговоров. Если мы их разочаруем, они «разочаруют» нас, заблокировав поток оружия, продовольствия, медикаментов и все прочие поставки, в которых мы так отчаянно нуждаемся.