Вебер был прав лишь отчасти. Его танки, возможно, и вправду прорвались бы сквозь блокирующие шоссе подразделения Форстера без особых сложностей и крупных потерь. Но даже преодолев серию засад и выдержав артиллерийский огонь, колонна бронетехники сама по себе многого не добьется. Танки нуждаются в поддержке пехоты, которая закрепилась бы на захваченной территории, и кроме того, танкам необходимо горючее, чтобы двигаться дальше. А ведь ни бронетранспортеры с пехотой, ни конвой цистерн с огнеопасным топливом далеко не уйдут, пока его передовые бригады не закончат прочесывать каждый квадратный метр на всех без исключения вершинах и хребтах, господствующих над автострадой № 3.
Крейг пожал плечами, не видя в настоящий момент никакой реальной альтернативы затяжному броску с боями через горы. И посему горючее, боеприпасы и пехотные пополнения понадобятся экспедиционным союзным войскам больше, чем танки 24-й МД. Веберовские «М-1» смогут показать себя только после того, как американские и британские войска ворвутся на плоские, открытые всем ветрам зеленые просторы вельда.
Отдаленный раскат грома — тяжелая артиллерия — эхом прокатился по шоссе. Оба высших офицера обернулись и поспешили в штабную палатку. Перед лицом очередной атаки африканеров их спор сразу показался неважным и был тут же забыт.
29 ДЕКАБРЯ, 1-Я РОТА, 3-Й БАТАЛЬОН ПАРАШЮТНО-ДЕСАНТНОГО ПОЛКА, К ВОСТОКУ ОТ РОЗЕТТЫ, ЮАРТочно воспламенив дальние отроги Драконовых гор, вечернее солнце оставило долины и поросшие деревьями низменности северного Наталя под покровом сгущающейся тьмы. А в десяти километрах от реки Муй оранжево отсвечивали в наступающей темноте настоящие костры. Вокруг костров прихлебывали обжигающе-горячий, сильно сдобренный сахаром чай, солдаты в красных беретах и зеленой, коричневой или пестрой маскировочной форме. Родившиеся и воспитанные в многолюдном лондонском Ист-Энде, в уединенной Западной Англии, на промышленном Севере или на богатых фермах Юга, они сплетали свои голоса, и их такая разная по выговору речь звучала то тише, то громче под сенью нависающих акаций. После тяжелого марша на север по государственной дороге № 3 в течение целого дня у 1-й роты 3-го парашютно-десантного батальона была последняя «заправка» перед тем, как окопаться на ночь.
Всякий раз, когда колонны надрывающихся грузовиков следовали в глубь материка от дурбанского плацдарма, оставшегося уже почти в девяноста километрах позади, с дороги доносился приглушенный рев дизельных двигателей. Долетали до десантников и неясные разрывы мин, тоже откуда-то сзади — явные свидетельства того, что бурские партизаны дают прикурить следующим за 3-м батальоном частям.
Большинство солдат не обращало на шум ни малейшего внимания. Одной недели боев на подступах к Драконовым горам вполне хватило на то, чтобы научиться пропускать мимо ушей любую стрельбу, нацеленную не на них.
Майор Джон Фаруэлл, высокий, с крючковатым носом командир 1-й роты, переходил от костра к костру, собирая офицеров и сержантов. Оба его связиста шли следом: их легко было отличить по длинным тонким антеннам, которые раскачивались у них над головой. Увидев их, бойцы обеспокоенно переговаривались и по старой привычке начинали проверять оружие. Как правило, майор не любил устраивать общих собраний и по возможности избегал их. Поэтому появление группы управления в полном составе, по всей видимости, означало, что бой неизбежен.
Предчувствия их не обманули. Новая информация повлекла за собой новые распоряжения. Шестистам солдатам 3-го парашютно-десантного предстояло идти ночью в атаку.
Пять минут спустя Фаруэлл собрал взводных командиров и сержантов на маленькой прогалине у шоссе. Он обвел глазами полукруг освещенных отблесками огня лиц. Кое-кто выказывал удивительную ретивость, чуть ли не радость в предвкушении настоящего «дела». Другие, в большей степени наделенные воображением, более разумные, а может, просто более опытные, глядели с мрачной решимостью. Все они казались страшно молодыми тридцатилетнему ротному командиру.
Он развернул карту и расстелил ее в свете костра.
— Стало быть так, ребята. Вот что мы с вами имеем… — Он говорил быстро, стараясь держаться увереннее, чем был на самом деле. Ему предстояло обрисовать ситуацию и общий план атаки, спущенный из штаба батальона.
Двумя часами ранее бойцы 4-й роты, специального разведывательного подразделения батальона, столкнулись с отрядом бурских пехотинцев численностью до роты, которые заняли оборону вдоль последнего хребта, отделявшего силы союзников от широкой долины реки Муй. Буры не проявили готовности отступить без боя — они жаждали крови. А к рассвету оборона укрепления африканеров может быть так сильна, что на несколько часов задержит наступление экспедиционных сил. А этого союзники позволить себе не могли.