Сидящие за столом закивали в знак согласия.
— Отлично, значит, этот вопрос решен. — Форстер обернулся к министру обороны. — В таком случае, Констанд, информируйте все соединения. Операция «Нимрод» развивается по плану.
ЮАР готовилась к войне.
4 АВГУСТА, ПРОГРАММА «НАЙТЛАЙН» КОМПАНИИ ЭЙ-БИ-СИКорреспондент стояла на углу Центральной и 23-й улиц в деловой части Вашингтона. Серый камень правительственного здания служил хорошим фоном ее тщательно уложенной прическе и зеленому летнему платью. Но что гораздо важнее, в кадр попадала вывеска с надписью «Государственный департамент». Таким образом, зрители сразу должны были понять, где находится корреспондент, и преисполниться ощущения, что в воздухе витает нечто сенсационное. Яркий свет юпитеров освещал небо.
— Если демократы в Конгрессе и могут достичь какого-то согласия, так это по вопросу о том, что реакция администрации на последние события в ЮАР была непоследовательной, нелогичной и абсолютно неадекватной. И если крестовый поход Претории против инакомыслящих будет продолжаться, то Конгресс наверняка усилит свое давление на правительство, с тем чтобы еще более ужесточить экономические санкции против этой страны. И это сейчас, когда члены администрации и так засиживаются за полночь, чтобы решить, как можно воздействовать на политику ЮАР, которая в последнее время резко качнулась вправо.
Камера немного отъехала назад, чтобы показать ряд освещенных окон в здании Госдепартамента.
— Ясно и другое. Последнее публичное выступление президента ЮАР Карла Форстера не способствовало тому, чтобы умерить разгоревшиеся на Капитолийском холме страсти вокруг санкций. При всех условиях, его риторика была явно рассчитана на то, чтобы заставить замолчать противников апартеида во всем мире.
Изображение корреспондента исчезло, сменившись кадрами хроники: Форстер стоял на завешенной флагом трибуне. В зале мелькали кроваво-красные знамена АДС с трехконечной свастикой и сине-бело-оранжевые государственные флаги ЮАР.
Манера Форстера отрывисто произносить слова делала его речь еще более резкой.
«Мы предоставили черным в нашей стране все возможности участвовать в свободном обмене мнениями. Постепенно продвигаться к участию в управлении государством, к дальнейшему процветанию — для них и для всех жителей ЮАР. — Он выдержал паузу. — Но они проявили черную неблагодарность! Их ответом на реформы стало убийство! На разумные доводы — убийство! Они не способны к нормальному цивилизованному поведению, а тем более к участию в управлении государством. Они упустили свой шанс, и другого уже не будет. Никогда! Я со всей ответственностью заявляю: никогда!»
Рев одобрения пронесся по залу, и камера переключилась на него, показывая радостные белые лица и взметнувшийся в едином порыве лес рук.
Шум аплодисментов стих, и на экране вновь появилась корреспондент, стоящая на ступеньках Госдепартамента.
— С этой речью Форстер выступил в конце своего однодневного визита в Трансвааль, сельскохозяйственный район страны, родину нынешнего президента и оплот ультраконсервативных сил. У наблюдателей не возникает сомнений, что, допуская подобные высказывания, Форстер тем самым дает консерваторам полную свободу действий. За жесткими словами должны последовать жесткие меры. Медлин Синклер, для «Найтлайн».
Теперь камера переместилась в нью-йоркскую студию. Ведущий произнес:
— Спасибо, Медлин. После минутного перерыва мы вернемся в студию, где нас ждут Адриан Рус, представитель министерства правопорядка ЮАР, Ифрейм Нкве, член ныне запрещенной АНК, и сенатор Стивен Трэверс из Комитета по международным делам Сената США.
Серьезное, сдержанное лицо ведущего исчезло, сменившись тридцатисекундным роликом, рекламирующим круизы по Карибскому морю.
5 АВГУСТА, ЗДАНИЕ СЕНАТА, ВАШИНГТОНРасположенный в самой глубине здания Конгресса, кабинет сенатора Стивена Трэверса был украшен фотографиями с автографами, флагом штата Невада и чучелом рыси, которое его референты прозвали Хьюбертом. Когда с визитом к сенатору являлись известные защитники окружающей среды, Хьюберт исчезал, но всегда появлялся вновь, когда Трэверса навещали земляки, — таким образом им давалось понять, что каких бы либеральных взглядов сенатор ни придерживался в области внешней политики, он неизменно остается все тем же простым ковбоем, каким его изображали рекламные ролики во время избирательной кампании.