Он утомленно покачал головой. Усталость окончательно лишила его способности думать. А ведь он точно знал, сколько времени остается до цели. И еще он знал, сколько времени прошло с тех пор, когда у него в последний раз был хотя бы час на сон.
Беккер был слишком хорошим солдатом, чтобы жаловаться на приказ осуществить десантирование в то или иное время, но высадка на рассвете означала, что в полночь нужно собраться, а в четыре часа погрузиться в самолет. Срочные сборы предполагали, что они будут иметь возможность поспать не менее шести часов, но в последнюю минуту возникли какие-то сложности, в распорядок были внесены изменения, и ему удалось лишь ненадолго прикрыть глаза. А в этом самолете и думать нечего о том, чтобы вздремнуть, — тряска и жесткие металлические сиденья были совершенно для этого не приспособлены.
Вот так, подумал Беккер, придется вступать в крупнейшую военную операцию в жизни усталым и невыспавшимся. А когда он уставал, то становился раздражительным, что было, с другой стороны, совсем не так плохо.
Жаль только, ему не видно, что происходит внизу, на земле. Беккер предпочитал вертолеты — по крайней мере, их открытые люки обычно давали десантникам возможность сориентироваться на местности перед приземлением. А сейчас в его распоряжении имелся лишь один иллюминатор, да и тот не более прозрачный, чем донышко пивной бутылки. Им с ребятами придется довериться пилоту, положившись на то, что он видит зону десантирования и сможет выбросить их в заданном районе.
Беккер повернулся на сиденье, пытаясь, вопреки державшим его привязным ремням, выглянуть в окно. Там было лишь темное небо, начинавшее постепенно бледнеть, приобретая серый оттенок. Он даже не мог увидеть остальной батальон, распределенный еще по пяти самолетам.
В воздухе должны были находиться и другие машины: истребитель-бомбардировщик «Импала-II» для непосредственной авиационной поддержки и реактивные истребители «Мираж», обеспечивающие прикрытие с воздуха. Но ни один из них невозможно было разглядеть через грязное стекло. Ничего, кроме огромных вращающихся лопастей турбовинтового двигателя «трансалла» по левому борту.
Беккер отвернулся от окна и оглядел ряды металлических сидений, идущих вдоль обоих бортов переполненного десантниками фюзеляжа. Там разместилось более восьмидесяти человек; некоторые сидели молча, другие спали, беседовали или читали, ожидая когда наступит их черед рисковать жизнью. Он и его солдаты были одеты в тяжелые комбинезоны и двойные шлемы — такое снаряжение должно было смягчить силу удара при падении на землю со скоростью двадцать пять километров в час. Парашюты только увеличивали общий вес их оружия и снаряжения. У каждого был только один парашют: на такой малой высоте не будет времени открывать запасной, если первый подведет.
Восемьдесят человек, летевших в самолете, составляли ровно половину его роты. Остальные, под командованием старшего лейтенанта, летели на другом самолете, — он надеялся, где-то недалеко. Хорошо бы, чтоб было так: для выполнения возложенного на них задания каждый человек будет на счету.
Он вздохнул. Прыгая с небольшой высоты, да при автоматическом раскрытии парашюта десантники должны приземлиться кучно. Намибийцы будут застигнуты врасплох.
Заревела сирена, и над люком зажглась красная лампочка. Инструктор, ожидавший возле люка, весь подобрался. Подняв вверх правую руку с растопыренными пальцами, он крикнул:
— Пятиминутная готовность!
Наконец! Беккер отстегнул привязные ремни и поднялся с сиденья.
— Встать! Накинуть фалы!
Десантники бросились исполнять команду, поспешно надевая автоматы и запихивая книги в и без того оттопыренные карманы. Стоило им встать, как пол самолета подпрыгнул — начался резкий набор высоты с «крейсерских» ста пятидесяти метров до трехсот — минимального безопасного уровня при прыжках с автоматическим раскрытием парашюта. И мотор теперь гудел иначе: громкий монотонный гул, напоминающий жужжание, сменился зубодробительным ревом — перегруженный самолет поднимался вверх.
Беккер сидел в передней части фюзеляжа, в носу самолета. Когда его солдаты начали цеплять фалы, он прошел назад, оглядывая построенных в две шеренги десантников, стоящие каждая у своего борта. Он проследил, чтобы все фалы были нацеплены правильно, и начал проверять экипировку: личное оружие, гранаты, радиопередатчики, — все, что необходимо, чтобы выжить, оказавшись на земле или вступив в бой с противником.