Джосая отвесил намеренно насмешливый поклон — так, как кланяются актеры в театре.
— Удаляюсь, удаляюсь. Без лишних слов. Если бы я знал, то не посмел бы прервать твое утреннее одиночество.
Проводив друга, Гален остался один.
Мисс Хейли Морленд! Светлый ангел, по словам Джона, вдруг превратился в падшего ангела. Всего восемь месяцев минуло после их возвращения в Англию, после того, как он известил ее о гибели Джона. И вот она уже опять помолвлена и выезжает в свет. Лично он не был знаком с мисс Морленд. Его письмо отвез нарочный.
Представляя, как она посещает балы и рауты, смеется и танцует, напрочь забыв о погибшем возлюбленном, Гален разозлился. Изменница! Жалкая тварь! Он принялся торопливо одеваться. Его руки дрожали, перед глазами все потемнело от охватившего его гнева. Джон Эверли был настоящим другом, добрым, веселым. А его рассказы?!
Всего два дня, и Джон Эверли был бы спасен. Они бежали, они уже были на свободе. До аванпостов английских войск оставалось всего два дня.
«Черт, я должен был на руках донести Джона. Если бы у меня были силы…»
Перед его мысленным взором опять возникла Индия. До конца своих дней он будет помнить все, что там случилось!
Непрерывно шел дождь. Промокшие, продрогшие, почти выбившиеся из сил, восемь беглецов упорно шли вперед. Джон упал и никак не мог встать. Нести его было очень тяжело. Гален сильно ослабел, но друга не бросал.
Наконец было решено сделать привал. Обессиленные, они оба повалились прямо на мокрую и грязную землю. Из их груди вырывалось хриплое свистящее дыхание. Гален взглянул в полузакрытые глаза друга и по их лихорадочному мутному блеску понял — Джон умирает. И ничем ему нельзя помочь. Единственное, что он мог сделать, — притвориться, что ничего не замечает, и своим спокойствием облегчить другу его последние минуты жизни.
Джон улыбнулся. Но от искривленной улыбки, более похожей на жуткую гримасу, Галену стало страшно.
— Обещай мне, Гален.
— Не надо так говорить, Джон. Ты дойдешь до цели вместе с нами. Ты увидишь Англию, вдохнешь знакомый с детства запах пирожков с бараниной, да еще всех нас переживешь.
Однако лихорадочный блеск в глазах Джона начинал постепенно гаснуть, их застилала туманная пелена надвигающейся смерти. Он положил руку на грудь Галена и прерывисто зашептал:
— Поклянись… что увидишь ее. Передай Хейли, что я… желаю ей счастья. Я люблю ее… Поклянись, Хоук.
Никто из остальных не слышал его слов. Они прозвучали слишком тихо, еле слышно, почти невесомо — и пронзили страшной невыносимой болью сердце Галена. И он поклялся — что ему оставалось делать?
— Я увижу ее, Джон. И все ей передам. Клянусь.
В ответ Гален услышал хриплый предсмертный стон. Джон еще раз вздохнул и затих. Навсегда. Через минуту Гален встал и, шатаясь, пошел вперед, Следом за ним потянулись остальные. Все настолько измучились, что Никто не смог сказать ни одного прощального слова.
Одернув на себе сюртук, Гален посмотрел на свое отображение в зеркале. Три года в Индии оставили свой отпечаток, даже клеймо; он изменился, — это было очевидно.
Мисс Хейли Морленд.
Разве можно было забыть данное им обещание? Надо найти ее и проверить, помнит ли она последние слова Джона, который так любил ее. Он слишком долго откладывал их встречу, то ли из чувства вины, то ли из-за стыда. «Я увижу ее, Джон».
Да, он обязательно «свидится с ней». Скрытая угроза проступила в его намерении. Обозлившись на неведомую английскую девушку, Гален словно заново родился, от былой вялости и лени не осталось следа. Он рвался отомстить ей во что бы то ни стало.
«Поглядим, мисс Морленд, кто кого. Думаю, ваш первый лондонский сезон станет для вас последним. Я преподнесу вам неприятный сюрприз, уж я позабочусь об этом. Вы на себе узнаете, что такое предательство. Думаете, что можно безнаказан но играть чужими чувствами и сердцем? Ну что ж, тогда будьте готовы к тому, что кто-то сыграет с вами в точно такую же игру. Я разобью вам сердце и растопчу вас. Я буду смеяться над вами, мисс Хейли Морленд, когда вы будете валяться у меня в ногах, плакать и умолять о любви. Бедный Джон Эверли! Как он вас любил, а вы не пролили даже слезинки о нем.
Вы будете моей! А затем…»
— Почему ты не позволишь ему по крайней мере купить тебе шляпку?! — Недоумению тети Элис не было границ. Они стояли в магазине дамских шляпок, и тетя как раз держала в руках восхитительный образец, украшенный лентами и цветами, очень напоминавший собой клумбу.
— Не могу! — отрезала Хейли. — Мне совсем не нужна новая шляпка. Если бы она мне была нужна, я все равно не стала бы просить мистера Трамбла купить ее. Но если ты настаиваешь, я могу попросить мистера Трамбла купить шляпку для тебя.
— Пф! — возмущенно фыркнула тетя Элис и положила шляпку на прилавок. — В таком случае я бы предпочла новую, серую в яблоках, выездную лошадь! Хейли, моя работа как раз состоит в том, чтобы придавать блеск богатству, пусть все видят — кто есть кто. А что ты делаешь? Твоя скромность ставит в тупик всех твоих близких, они просто не знают, как им быть, разве не так?
— Хорошо, тетя. Я постараюсь доставить им как можно больше хлопот, — с лукавой улыбкой ответила Хейли.
— О Боже, сколько раз я это уже слышала от тебя!
Взяв под руку Хейли, тетя направилась к выходу из магазина дамских шляпок. Улица, на которую они вышли, была застроена фешенебельными магазинами и деловыми конторами, жизнь на ней буквально кипела. Наемная карета, куда чинно сели дамы, медленно тронулась вдоль этой улицы.
— Дорогая, что тут зазорного, если мужчина хочет обеспечить будущую жену приданым? Пусть ты очаровательно выглядишь в тех нарядах, которые носишь, ну и что? Берегись, изображая из себя воплощение бережливости, кто знает, возможно, после свадьбы муж может подумать, что на содержание жены нужно не так уж много денег. А когда ты разохотишься до покупок и новых нарядов, он может вежливо напомнить, что раньше ты как-то обходилась без всего этого.
— Дело не… — Хейли прикусила язык, ей вовсе не хотелось говорить о том, как она несчастлива и что ей ничего не надо, но вовремя спохватилась — Ты права, тетушка.
Тетя, уговорившая племянницу пройтись по магазинам под предлогом, что ей надо купить новые пуговицы для ее любимой накидки, прекрасно знала о причинах, побуждавших Хейли быть столь экономной, Пошатнувшееся положение семьи вынудило Хейли отказаться от прежней, некогда праздной, жизни. Однако тетя Элис помнила и о богатстве мистера Трамбла, и о его огромном кредите и все время подталкивала свою племянницу к покупкам и к пониманию перемен.
Но Хейли не надо было ничего. Роскошные лондонские магазины не привлекали ее, более того, но это она держала в тайне от всех, ей было глубоко безразлично богатство будущего мужа. Хотя она скрепя сердце приняла предложение Герберта, но все же пыталась сохранить хотя бы иллюзию своей независимости. Через несколько месяцев ей придется подчиниться его требованиям по части нарядов, да и во всем остальном тоже. Став женой мистера Герберта Трамбла, богатого промышленника, она станет его собственностью, о которой он будет не столько заботиться, сколько ею управлять. От подобной мысли холод пробегал по спине. Но тетя Элис, видя ее тревогу, постоянно твердила, что настоящая любовь как раз и возникает в результате подобной заботы со стороны мужа.
— Хейли, ты должна наслаждаться жизнью. Ты молода, красива, светский сезон только начался, лучшего невозможно желать. Если бы мой брат Альфред…
Резко отвернувшись, Хейли дала понять, что не желает слушать очередную порцию грустных, но бесполезных сетований на тему, куда привела их семью слабохарактерность ее отца.
Человек слаб, мечтать исправить его природу, так же глупо, как стремиться достать луну с неба.
Ее отец лорд Морленд вряд ли согласился с ней и привел бы дюжину примеров, когда он, по его мнению, держал едва ли не весь мир в кармане, начисто забывая о нынешнем обедневшем положении их семьи. Витать в облаках для Хейли было непозволительной роскошью, но поскольку отец больше всего любил предаваться именно пустым мечтаниям, ей пришлось взять ведение домашнего хозяйства в сбои руки.