Казанов молча кивнул. Потом резко выдохнул и бросил фото на стол.
— Вижу, — отозвался он хрипло, глядя внимательно на снимок. — Хорошо, Карелин. Очень хорошо.
Виталий достал из внутреннего кармана потёртый чёрный блокнот. Раскрыл и начал делать в нём записи рваным почерком. Быстро, чуть высунув язык от усердия.
— Вы молодец, Карелин, — сказал он, не отрывая взгляда от бумаги. — Работа хорошая. И нашего человека вытащили. Вы помогли нам, а я помогу вам. Нужны идеи для репортажа?
Про репортаж он точно подметил. Я совсем забыл о задании редакции. Надо как-то вникать в работу корреспондента. А то ещё отзовут, и следующим моим заданием будет поездка в деревню Тютино, совхоз «Светлый путь». Цель — разобраться в причинах повышенного удоя коров и пониженной яйценоскости кур.
Здесь же работа заграницей, что в СССР очень престижно.
— Идей тут много. Можно поснимать в кварталах на «зелёной линии». Но… — тут я замолчал и вспомнил, куда хотел съездить Карелин. — Мне надо на границу с Израилем. Показать палестинские лагеря беженцев в Южном Ливане. Попробовать попасть в лагеря Сабра и Шатила.
Казанов ничего не ответил и, сделав запись в блокнот, он оторвал листок и протянул мне.
— Вот ваш новый материал, — начал объяснять он. — Через два дня в Латакию выходит корабль с нашими гражданами на борту. Начинается эвакуация.
— Война? — спросил я прямо.
— Есть поползновения со стороны Израиля, — не стал увиливать Казанов. — Слишком много сигналов. Вывозят семьи дипломатов, инженеров, технических специалистов. И ещё наших… друзей.
— Друзей? — уточнил я.
— Тех, кому оставаться здесь опасно.
Я промолчал, давая возможность Виталию Ивановичу что-то добавить к своим словам для большей ясности.
— Ваша задача, Карелин, сопроводить этих людей. Снимать, фиксировать, быть рядом.
Он протянул мне фотографию на ознакомление. На снимке была запечатлена семья. Мужик в выгоревшей ливанской военной форме, рядом женщина в тёмном, свободного кроя платье с длинными рукавами и высоким воротом. С ними мальчик лет пяти в тунике до пят. Все трое смотрят в камеру настороженно.
На обратной стороне фотографии были записаны их имена и адрес. Дав мне время на ознакомление, Казанов достал из-за пазухи папку.
— Документы, — пояснил он. — В Латакии вас встретят и передадут кое-что ещё. Не советую пока соваться на юг Ливана.
— Кто встретит?
— Кто-нибудь, — спокойно ответил Виталий. — В Сирии можно снять неплохой материал. Насколько я помню, у «Правды» там сейчас никого?
Я сделал вид, что пытаюсь припомнить, как обстоят дела. Хотя, по правде, какая там «Правда». Откуда мне знать? Это Казанову всё известно, а я только вчера, можно сказать, заново родился.
— Не напрягайте голову. В Сирии у «Правды» никого. Так что дерзайте. Успехов, Алексей, — он протянул мне руку, чтобы скрепить договорённость рукопожатием.
Группа Казанова была готова выдвигаться. Виталий дал им указание, кто, как и куда выходит.
Первыми должны были идти Юра и Гиря.
Кирилл медленно поднялся с кушетки. Лицо у него было серое, губы пересохшие.
— Выглядит не очень, — сказал я.
— Ты меня ещё после дня пограничника не видел, — улыбнулся Кирилл.
Казанов покачал головой.
— Не переживайте, Карелин. У нас и тут врачи хорошие. И свои, и местные — те, кто в Союзе учился. Знают, что делают. Так что пару недель и Кирилл будет в строю.
Юра подхватил Кирилла, и они пошли на выход из квартиры.
— Погодь, — сказал Гиря и остановился.
Он сделал пару шагов в мою сторону и… протянул мне нож. Вернее не нож, а знаменитый боевой кинжал Ферберна-Сайкса. Его я узнал сразу по ромбическому сечению клинка, сравнительно резко сужающемуся к острию.
Интересно, откуда Гиря его взял? Такой кинжал появился на вооружение англичан в начале Второй мировой и почти сразу стал предметом интереса коллекционеров.
— Этот лучше твоего «Горького», — намекнул он на раскладной нож, который мне достался от предшественника.
Я быстро подошёл к рюкзаку, достал свой зелёный ножик и положил его в карман брюк Кирилла.
— Как говорил мой дед: ' — любой достойный человек носит с собой нож', — ответил я.
Через полчаса я остался в квартире один.
Я снял рубашку, бросил на стул, прошёлся по комнате. Важно помнить, что здесь я не просто так. В Москве от меня ждут выполнения редакционного задания.
Признаться, письма и те я писал с трудом, а теперь от меня требовалось написать полноценную статью, которая выйдет в одной из крупнейщих газет и распространиться миллионным тиражом по всему СССР.