Успех задуманной хитрости почти всегда зависел от полководца, его таланта, острого ума, знания военного дела. Здесь следует заметить, что появление новых способы вооруженной борьбы, даже рождение новых принципов военного искусства имели своим истоком удачно примененную на поле боя военную хитрость. Ф. Энгельс, как известно, писал, что «Эпаминонд первым открыл великий тактический принцип, который вплоть до наших дней определяет исход почти всех решающих сражений: неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем участке». О выдумке Эпаминонда можно сказать и так. Однако можно представить и другое: полководец в конкретном сражении просто обманул противника, поставив на левом фланге фаланги 1500 человек не в 8, а в 48 шеренг. Потом этот прием стали использовать все полководцы, и он стал основным принципом военного искусства.
Сражения и битвы были не только вооруженным столкновением враждующих армий, но и противоборством интеллектов. Военная хитрость являлась плодом творчества полководца или военачальника. Именно поэтому в ряду тех, кто с большим успехом применял военную хитрость, стоят Эпаминонд и Александр Македонский, Ганнибал и Юлий Цезарь, Александр Невский и Эдуард III, Дмитрий Донской и Ян Жижка, Румянцев и Суворов, Наполеон и Кутузов, Брусилов и Фрунзе.
Основными формами военной хитрости являлись скрытность и обман. При этом каждая из названных форм не существовала отдельно. Чтобы наверняка скрыть свои войска и замыслы, полководцы прибегали к обманным действиям. Спартак, чтобы прорвать укрепления римлян, запиравшие Бруттийский полуостров, не только использовал ночь и метель, чтобы скрыть свои войска, но и обозначил чучелами и кострами жизнедеятельность своего лагеря.
Скрытность достигалась применением таких способов, как маскировка, сохранение в тайне замысла войны или битвы, оригинальное использование местности и погодных условий. Каждый из этих способов развивался с развитием военного искусства и военного дела. Маскировка враждовавших друг с другом первобытных племен чаще всего заключалась в том, чтобы спрятаться в гуще леса, на дне оврага или в какой-нибудь пещере и оттуда напасть на противника. Вполне понятно, что во враждебном племени не должны были знать, где устроили засаду их недруги. Маскировка войск и объектов в годы Первой мировой войны представляла собой сложный комплекс мероприятий, который включал и создание искусственных масок, и ночные передвижения, и закрытие всех каналов утечки информации о готовящихся действиях, и использование природных укрытий, и быстроту подготовки операции, и многое другое. Наряду с этим проводились отвлекающие действия на других направлениях.
Для обмана противника пускались в дело примитивная ложь и дезинформация, заманивание и ложный маневр, показ несуществующего, откровенный блеф, подставка агента и т.д. При этом истинные намерения либо тщательно скрывались, либо подавались в определенных дозах, а войска маскировались. Как и скрытность, способы обмана противника претерпевали изменения в соответствии с изменениями не только военного дела, но и морально-этических принципов общества.
Из века в век все большее значение приобретала военная хитрость для достижения внезапности и неожиданных для противника способов применения сил и средств. Все, что хорошо скрывалось от противника и делалось «не по правилам», вводило его в заблуждение и ставило в тупик.
Накануне и в ходе Второй мировой войны
Суждения и теория
Победа в России социалистической революции открыла новый этап не только в практическом применении военной хитрости, но и в теоретическом осмыслении ее места и роли как категории военного искусства. Характерно, что уже в первых военно-теоретических публикациях советского времени обращалось внимание на важную роль военной хитрости в достижении успеха в бою. Материал для таких публикаций давали и сражения Гражданской войны.