Когда челнок доставил ее на орбиту для пересадки на подпространственный транспорт, она впервые увидела извне родную планету, и зрелище это ее взбудоражило. Это путешествие обещало ей не только научные, но и личные открытия.
Ведь другие обитаемые миры, должно быть, являют собой не менее величественное зрелище, подумалось ей. Огромные яркие шары, окруженные сияющими нимбами атмосферы, раскрашенной плывущими облаками, с единственным величественным материком, гордо плывущим в ослепительной голубизне всеохватывающего океана.
Все, кроме Земли. Эта планета сильно отличалась от остальных обитаемых миров.
Родина Человечества и противоестественной геологической активности. Источник омерзительного и уникально регрессивного, но в высшей степени пригодившегося стереотипа поведения разумных существ, не говоря уже о ее карьере.
Какое это, должно быть, чудесное и пугающее место, размышляла она.
Кто знает, вдруг однажды и ей доведется там побывать. Она почувствовала, что ее охватывает дрожь, и тут же приступила к одному из своих разработанных ею умственных и дыхательных упражнений. Дрожь прошла. Мало кто из вейсов осмелился бы даже помыслить о добровольной высадке на Землю, которой по традиции пугали непослушных детей. Как она ни старалась, ей не удалось найти сведений о том, чтобы кто-нибудь из Вейса лично побывал на этом далеком шаре, таинственном и ужасном, как, впрочем, и на других мирах, заселенных людьми. Такие контракты сочли за лучшее оставить на долю более устойчивых психически представителей Массуда, и даже С’вана. В окрестностях Ж’коуфы ей пришлось пересесть на маленькое, гораздо менее комфортабельное судно, оснащенное минимумом удобств. На борту оставалась лишь крошечная горстка вейсов, и всю дорогу они жались друг к другу. Страшась непонимания, а то и бойкота с их стороны, она при общении с ними не упоминала истинной цели своего полета.
После остановок еще у двух миров ей снова пришлось сделать пересадку – на этот раз у Четвертой планеты Воура, – она оказалась на корабле, целиком заполненным жителями С’вана и Гивистама. Также на борту был отряд бойцов с Массуда. Тогда она впервые увидела оружие – обычное табельное стрелковое – на боку у них. Но людей не было. До тех пор пока она не оказалась на борту военного челнока, камнем падающего к поверхности фронтовой планеты Тиофа.
Как и большинство пограничных миров Назначения, Тиофа была беспорядочно усеяна сельхозугодьями, а защищали планету, принадлежащую миру Т’ретури в данный момент в основном бойцы Мазвека. Силы Узора традиционно сначала захватывали плацдарм, а затем оттесняли защитников внутрь укрепленных крепостей, откуда постепенно выживали их осадой. Но на Тиофе сопротивление было необычайно ожесточенным. Удар Узора не только был встречен, но и местами враг перешел в контрнаступление. Командование Узора стояло перед серьезной угрозой задуматься о том, чтобы вовсе оставить всякие попытки и вывести войска. Ввиду этого было решено послать в эту мясорубку необычайно крупный контингент людей. Получив такое подкрепление, силы Узора стали постепенно переламывать ход сражения, но окончательная судьба Тиофы была еще далеко не решена. Переменчивость положения очень явственно обозначилась перед Лалелеланг.
Челнок при посадке атакован не был, поскольку враг основные усилия сконцентрировал на поддержке сухопутных войск, предпочитая не тратить ресурсы на трудную и опасную задачу перехвата кораблей Узора, выныривающих из подпространства. Силы Узора прикрыли их на подлете, за что Лалелеланг была им крайне благодарна. Когда корабли противоборствующих сторон выныривали – чаще всего в силу совпадения – неподалеку друг от друга, кончалось тем, что один из двух кораблей тут же исчезал в ослепительной вспышке распадающихся атомов. Поскольку невероятной мощи оружие, управляемое электроникой, автоматически срабатывало прежде, чем кто-либо успевал хоть что-то понять. Нечастые такие столкновения заканчивались каждый раз прежде, чем стороны успевали сообразить, кто победил, а кто погиб.
На поверхности же, где происходило большинство боев, шансов остаться в живых, по крайней мере, у тех, кто непосредственного участия в схватках не принимал, было гораздо больше.
Военные советники, недовольные ее путешествием к месту боев, предупредили ее, с какого рода техникой ей может довестись столкнуться. Она от них отмахнулась, полагая, что и так ко всему готова. Кроме того, вейсу, оказавшись за пределами любого из миров Вейса, так и так приходилось туго. Кроме того, в такую даль она отправилась отнюдь не ради удобств и комфорта.
Она была готова к тому, что за все время своего пребывания не встретит больше не единого вейса. Длительная изоляция от общества беспокоила ее не настолько, как было бы, окажись в такой ситуации рядовой гражданин. Серьезные исследования в любом случае требовали уединения, а уж историки тем и отличались, что были не в ладах с действительностью, постоянно уплывая разумом в другие миры и времена. Едва челнок приземлился, как его тут же закатили в мощно укрепленное и закамуфлированное укрытие, расположенное в долине, среди солидных, с округлыми вершинами гор. Припарковали его среди целого ряда аналогичных судов. Некоторые находились в процессе обслуживания, а из самого большого выгружали что-то большое и зловещее на вид.
Незнакомыми были только декорации. Все остальное она узнавала по памяти, благодаря тщательному предварительному изучению предмета. Исследования сослужили ей добрую службу.
Высокий, угловатый, смертоносно вооруженный массуд направил и ее, и еще нескольких гражданских пассажиров в комнату ожидания, где имелись примитивные, но достаточные мультивидовые удобства. Она элегантно сложила крылья на подобающем случаю стуле и приготовилась ждать. Наплечный карман оттягивали по-прежнему нетронутые медикаменты. Место ее выгодно отличалось тем, что оттуда удобно было наблюдать чарующую и постоянно меняющуюся картину прибытия все новых пассажиров. Свирепого вида массуд целенаправленно входил и выходил, возвышаясь над всеми остальными. Волосатые коротышки со С’вана натыкались друг на друга, обменивались раскатистыми репликами, смехом и двигались дальше. Рептилии с Гивистама – с кожей, окрашенной в самые разнообразные оттенки зеленого – торопливо сновали туда-сюда, изредка останавливались и, пытаясь вступить в разговор со своими далекими, более высокоразвитыми и менее болтливыми, сородичами с О’о’йана. Она даже заприметила бесформенного, тяжелого представителя Чиринальдо, который выглядел непривычно задумчивым, хотя, быть может, все дело было в гелиоксовой маске, прикрывающей лицо. И ни единого вейса. Никого с Бир’римора, Сспари и прочих союзных Вейсу миров Узора. И совершенно очевидно, что чем ближе к линии огня, тем представительство будет сужаться.
И тут она увидела первого человека, даже не одного. После стольких лет пристального изучения их внешний вид, манера двигаться, повороты голов и глаз, конечностей и тел были ей столь знакомы, будто она состояла с ними в родстве. Трое из них двигались по центральному проходу в ее сторону. Двое самцов и самка, которую несложно было опознать по характерно выступающим молочным железам. Как обычно, мужчины были чуть выше и мускулистей, хотя в рамках каждого из полов у этой расы встречались значительные отклонения.
Они оживленно беседовали, разговор их то и дело прерывался раскатами грубого и крайне недисциплинированного человеческого смеха. Этот необычный звук, подобный которому в Узоре можно было обнаружить разве что у с’ванов, заставил всех повернуть головы в сторону троицы и вокруг них тут же образовалась пустота.