ыльца, сеней и заканчивая Соборной палатой, где его вдруг подхватил под руку незнакомый человек. - Пойдем, воевода, я тебя в Государев кабинет проведу. Раньше, когда Александр Петрович бывал в Теремном дворце, эта палата называлась Престольной. Именно здесь стоял престол царский. К его удивлению престол здесь так до сих пор и стоял. Только вот палата уже называлась не престольной, а Государевым кабинетом. - На европейский лад, поди, Софьюшка-то все делает? – С горечью подумал воевода. - Здесь жди, воевода – проговорил незнакомец и скрылся за дверью опочивальни. Воевода, отвыкший в Сибири от такой кричащей роскоши, опасливо озирался по сторонам. Три года назад, когда после смерти Алексея Михайловича на престол взошел Федор, ему доводилось однажды проходить через Престольную палату, но тогда здесь шел ремонт. Все стены и потолки зала теперь были расписаны позолотой и яркой красной краской. Все лавки, стулья и диваны обиты малиновым бархатом и даже печи украшены красными изразцами. - Пойдем, воевода – Все тот же человек, открыв перед ним двери, провел его в Грановитую палату. Здесь Александр Петрович никогда не был, у него дух захватило от размеров этого зала. Стены, подпирающие потолок на высоте 10 метров, смотревшие в комнату огромными 18-тью окнами, заполняющие весь зал дневным светом, и освещающие великолепную настенную живопись, ошеломили воеводу. В это время распахнулись все двери палаты и в зал хлынули толпы народа. Галдя, толкаясь, рассаживались они на лавках в только им одним известном порядке, однако мест сегодня явно не хватало. Сопровождающий воеводу человек, оказавшийся видимо дворецким, хлопнул в ладоши и тут же несколько поджидавших за дверьми слуг, по взмаху его руки, втащили дополнительные лавки. Внезапно все стихло. Бесшумно открылась дверь рядом с возвышением, на котором стояло царское кресло, точнее кресел было три. Воевода заморгал глазами – Почему? – И тут же устыдился, – ну как же – Иван, Петр – цари, а между ними в кресле с высокой спинкой должна сидеть она, правительница России, регент Софья Алексеевна. Но вопреки ритуалу на кресло села одна правительница. Рядом с ней встал, не сел, а именно встал, князь Василий Васильевич Голицын. Наступила тишина. Софья повернула голову и уперлась взглядом в воеводу. Александр Петрович глубоко поклонился правительнице. - Подойди. – Толкнул сзади дворецкий. Воевода на негнущихся ногах приблизился к возвышению и упал на колени. Софья Алексеевна, продолжая пристально смотреть на Салтыкова, что-то тихо сказала князю Василию. Тот подошел к воеводе и помог ему подняться. - Негоже тебе, воеводе и боярину, стоять передо мной на коленях – Хрипловатым голосом проговорила правительница. – Брат мой и Государь Иван Алексеевич, решивший по вступлению в годы жениться, выбрал в жены себе девицу Прасковью Салтыкову. Дочь твою, воевода. Даешь ли ты согласие, воевода, на замужество дочери своей Прасковьи с братом моим, Государем Российским, Иваном Алексеевичем Романовым? Все смешалось в голове Александра Петровича. В одно мгновение он перестал, и видеть и слышать. Вокруг него что-то происходило, что-то говорили, он ничего не понимал, только постоянно пытался встать на колени, но его удерживали и наконец, насильно усадили в принесенное слугами кресло. Постепенно к нему возвращался слух, а потом и зрение прорезалось. - Ответь царевне, матушке нашей, Софье Алексеевне. - Шептал на ухо назойливый голос. Александр Петрович повернул голову и встретился с насмешливым взглядом князя Голицына. – Что ответить-то? – Промямлил он. - Благословляешь ли ты, воевода, дочь свою Прасковью и отдаешь ли ты ее замуж за Государя нашего Ивана Алексеевича? - Благословляю. – Прошептал воевода в полуобморочном состоянии, кивнув головой – отдаю – и потерял сознание. *** Потом по случаю помолвки был пир, правда не такой пышный, какие закатывали в свое время отец и дед Софьи Алексеевны. Все было достаточно скромно, по-европейски тихо и церемонно. За столом Александр Петрович сидел рядом с Софьей Алексеевной, по другую руку от него был патриарх Иоаким. Изрядно уже поднабравшись наливок, икая и комкая в кулак бороду, святой отец вдруг произнес совсем уж крамольные слова, чуть не испортив праздничное застолье. Бывший капитан рейтарского полка под названием «черные всадники», воевавший совсем еще недавно в составе армии боярина Василия Бутурлина против Речи Посполитой, а ныне Патриарх всея Руси Иоаким, люто ненавидел Польшу, обвиняя короля Сигизмунда и всех его сторонников в смерти своей семьи. Почти трезвым голосом он громогласно заявил, что венчать Прасковью Салтыкову с Царем Иваном не будет, а если кто другой осмелится это сделать, то он того проклянет, а сам уйдет в монастырь. Начался нешуточный переполох, бояре, перешептываясь, крестились и прятали глаза. Только после долгих увещеваний Патриарха, удалось выяснить, что по церковным канонам дочь католика Салтыкова не может состоять в браке с православным царем Иваном Алексеевичем. И хоть родилась Прасковья уже в Москве, однако отец ее, Александр Петрович и родился и крестился на территории Речи Посполитой, а значит католик и иноверец. После долгих препирательств, все-таки удалось уговорить упертого Патриарха. Решено воеводу Александра Петровича Салтыкова перекрестить по православному обряду, а заодно дать ему другое имя, Федор. В честь недавно почившего царя Федора Алексеевича, которого Патриарх очень любил и тосковал по нему. Кроме того в доме Романовых существовала традиция поклонения Федоровской иконе Божией Матери. Именно этой иконой был благословлен на царствование первый русский царь из рода Романовых Михаил Федорович своей матерью Ксенией Шестовой. *** Только к средине января отошел от запоя тесть русского царя. Казаки, посланные Голицыным на его поиски, доставили еле живого Салтыкова во дворец, с постоялого двора, где он бражничал в кругу енисейских казаков. Правительница Софья Алексеевна, слегка попеняв ему, что не бережет, мол, себя родственничек и чтобы наконец-то окончательно избавиться от него, объявила царский Указ. Согласно которого Федор Петрович Салтыков возводился в сан боярина, назначался воеводой и правителем города Киева и отправлялся туда незамедлительно. P. S. Когда в начале января в Коломенском дворце целую неделю гремела царская свадьба, молодая царица Прасковья Федоровна даже не подозревала, что в далеком, заснеженном Енисейске у бывшей кухарки воеводы, Ефросинии, родился ее родной брат Авдей. Он так никогда и не узнает о своей венценосной сестре и о своих будущих племянницах, Великих Княгинях. Одна из них, Анна Иоанновна, потом станет Императрицей Российской Империи. Сама Ефросиния, часто вспоминала ласкового, доброго воеводу, плакала даже ночами и молилась за него. *** Многоходовый план правительницы Софьи Алексеевны, подсказанный ей ее фаворитом Василием Голицыным, тоже не оправдал себя. Было очевидно, что царь Иван очень слаб здоровьем и долго на этом свете не протянет. Поэтому так необходима и была его быстрая женитьба. В надежде, что появится наследник и тогда в случае смерти брата Софья сможет еще длительное время оставаться во главе государства в роли регента теперь уже своего племянника. Но у Ивана с Прасковьей одна за другой рождались девочки, которые, в силу существовавшего тогда закона, права на престол иметь не могли.