— Тьфу, тьфу, тьфу.
— Согласен, — кивнул я. — О грустном промолчим. Все, я пошел. Может, тролль спит, или — еще лучше, вообще ушел в другие края, а мы тут с тобой раскудахтались, как две клуши на насесте…
— Удачи, «барс», — отступился Титыч.
— И ты не хворай… — я демонстративно сплюнул в кулак, растер ладонями, согласно традиции и без шелеста вошел в «зеленку». Мы хоть и не дикие кошки, но тоже два года не щи лаптями наворачивали. А самострел или растяжка под ногами тебя поджидают, разница не принципиальная.
Глава шестнадцатая
Люблю я наши буковые леса. Однажды довелось убивать время в Питере, так теперь, как только войду в лес, сразу вспоминаю колоннаду собора Казанской Божьей Матери. Ровные, гладкие стволы, словно стальные колонны, превращают обычную чащу в торжественную бальную залу. Так и кажется: вот-вот заиграет оркестр, и легкие пары закружатся между ними в бессмертных па вальса, — явно по ошибке приписанного вместе с лесом к какой-то задрыпанной Вене…
Тролль никуда не уходил. И не спал.
Человекоподобное существо, примерно трехметрового роста, больше всего напоминающее носорога, а не Шрека, — внимательно глядело на меня, привалившись спиной, вернее — боком, к одной из колонн. Тьфу, буковому стволу… Учили ж салагу: мечтать в рейде не вредно, а — смертельно. Видно, не доучили…
Тролль вздохнул, как мне показалось, с облегчением и… закрыл глаза.
Не понял?!
Вернее, все я понял сразу, как только получил из базы данных информацию о сероватом налете на коже и поникших ушах… И еще что-то о повышенной потливости, но мне, для понимания, хватило и двух критериев, умноженных на общую гиподинамию. Существо умирало.
— Хорошо… — проворчал тролль, делая между словами длинные паузы. — Рад… думал… сдохну… Обидно… Умереть… от удара… врага… почетно… Добей меня… человек… Если у тебя… нет имени… станешь… Убийцей троллей… Почетно…
Существо опять закрыло глаза и затихло.
«Он ранен и обессилел…» — поспешили подсуетиться на невысказанный вопрос мои субарендаторы.
— Поторопись… — собравшись с силами, тролль опять открыл глаза.
— Уже иду, — обнадежил я его. — Щас только булыжник поувесистее найду…
— Лучше… мечом… в глаз… или рот… я открою… Голова… кость… твердая… Только гудит…
— Ничего, я управлюсь…
Вот бред. Говорим о смерти, а так естественно, словно погоду обсуждаем.
«Вы, уважаемый, как считаете: дождь будет? Зонтик брать?»
«Нет, не думаю… Но зонтик возьмите. Мало ли…»
Тьфу…
Булыжник примерно отвечающий необходимому весу и конфигурации нашелся неподалеку от тролля. Ну и ладушки. Не больно хотелось, тащить издалека не меньше пуда радикальной анестезии.
«Убедительная просьба всем, кто меня слышит! Подкорректируйте удар так, чтобы тролль отключился, но остался жить. Сам я пока еще не привык им по головам камнями стучать. И прошу учесть: летальный исход меня сильно огорчит!»
Очень надеясь, что был услышан, я поднял над головой булыжник и со всего маху опустил его на макушку гибрида носорога с каким-то гомо.
— Бум… — звук мало походил на разлетающийся арбуз или вечерний звон. Скорее, так отвечает помост силовику, уронившему гирю. И совсем чуть-чуть, буквально сантиметра, не хватило, чтобы я узнал: что спортсмен отвечает гире, упавшей на ногу. Камень срикошетил от твердого черепа тролля и едва не угодил мне по ступне. Еле успел убрать ее с точки приземления.
— Ф-фу…
Неприятное ощущение, добивать беспомощное существо. Может, поэтому я, в последнее мгновение, и придержал удар. Или это духи подсуетились, внося коррективу? Ну, так или иначе, тролль картинно дернулся, поскребся задними конечностями в опавшей листве и затих. К счастью, только потерял сознание, как и было мною заказано.
Я еще и сам толком не понимал, на кой ляд мне все это надо, но какая-то мыслишка на периферии сознания уже забрезжила. И для ее реализации очень нужен был тролль. Живой и дружественно, ладно — нейтрально настроенный. А потому, прежде чем лишить жизни несчастное создание, следовало сперва оглядеть его на предмет пригодности к дальнейшему использованию. Желательно — не в виде чучела.