А еще, поголовно все Лупоглазые были неравнодушны к украшениям. Причем, в их понимании, украшением считалось все, что не произрастало непосредственно из организма гоблина. От сухой ветки и подобранного перышка, до обглоданной кости или украденной где-то серебряной ложки. Кои украшения они, гоблины, с завидным упорством, старались запихать себе в сбитый на голове колтун волос. Судя по ним, в клане приветствовалось только два вида причесок, разделяющих членов по гендерному признаку. «Конский хвост, сбитый воедино пригоршней цветов репейника», отчасти напоминающий дредлоки — для старшего поколения, и «Взрыв на макаронной фабрике» или «Я упала с самосвала, тормозила головой» — для молодых и юных.
Население деревни, в количестве нескольких десятков мужиков и раза в четыре больше женщин, тоже подтягивалось к месту поединка. Но за границу, огражденную плетнями, пока не переступала. Очевидно, опасались провокаций.
Оно и верно, случись что, с кого потом спросят? Гоблинов в лесу еще найти надо, а крестьянин от своего сада-огорода куда денется? Самый подходящий объект для проведения воспитательной работы и показательной порки. Или — обложения неучтенным штрафом. В назидание.
— Гляди, Влад, а зелененькие-то тебя правильно оценили. И со всем уважением отнеслись, — тронул меня за рукав староста. — Рисковать не стали. Сразу наемника выставили…
— Где? — я переспросил машинально, поскольку уже и сам выделил в толпе гоблинов, не превышающих ростом полтора метровую зарубку, индивидуума примерно моей комплекции.
«Гхнол! Полукровка от скрещения орки и гоблина… Тогда как при спаривании орка и гоблинки, рождается загхадар, — уведомила меня справочная. — Сила от матери, быстрота и ловкость от отца. Отлично владеет копьем, хуже саблей. Любимое оружие — метательные дротики. Азартен, легко впадает в бешенство. Глуп…»
Гхнол стоял рядом с самым крупным и упитанным экземпляром клана Лупоглазых, которой важностью и общей стоимостью прикида явно тянул на вождя. Кстати, наемник выказывал совершенную безмятежность, чем выгодно отличался от суетливости рекомого вождя.
В общем, суду все ясно, железный профи, снизошедший за умеренную плату, оказать посильную помощь… гм, вполне возможно, что и престарелому папаше… Не хило гульнувшему в молодости. Хотя, время суетное было, военное. Всякое случалось… Зато, как генофонд улучшился. Любо-дорого взглянуть. Небось, о гемофилии и не слыхали…
Защитой наемник гоблинов избрал кожаную куртку до колен, с лепестковой юбкой и плечевыми накладками. В правой руке гхнол держал короткое метательное копье типа пилума, но с более широким наконечником, а на поясе у него, в простых ножнах, висел либо очень короткий меч, либо длинный осадный нож. У ног наемника лежало еще что-то из вооружения и доспеха, но из-за толкотни вокруг, понять: что именно еще он прихватил на поединок, — не представлялось возможным.
— Ну, ты готов? — сунулся было с вопросом на лице Титыч, но тут же сдал назад. — Вот пень трухлявый. Извини, Влад… Это я не подумавши брякнул. Нашел, о чем «пантеру» спрашивать. Извини…
— Нормально…
— А как же обед? — совершенно неожиданно вывернулась нам навстречу Листица. — Вы же так и не отобедали.
Сговорились, тут все? Что не вопрос, то невпопад. Хотя, спасибо им большое, видно же — переживают, волнуются, потому и городят чушь. И даже если волнение вызвано не только заботой о моей персоне, а и о своей дальнейшей судьбе, во многом зависящей от результата поединка, — все равно приятно.
— Спасибо, что напомнила, Листица, — улыбнулся я своей хозяюшке. — Ты лучше сразу на ужин накрывай. Как только со злыднем этим управлюсь, так и приду. Го-ло-дный, ненасы-ытны-ый… — последнее слово я произнес таким голосом, что девушка покраснела аж до бровей. А потом повернулся к старосте. — Титыч, ты не забыл, случаем, что мы троллю пожрать обещали? Ждет ведь парниша.