– Теперь он решил вернуть Камень?
– Нет, Камень его волнует мало. Спрятан надежно, а большой нужды в нем нет. Витим больше озабочен колдовским мечом, что остался от Громовника. Ты ведь всего не ведаешь…
– Ну так расскажи! Может и я чем смогу подсобить.
Микулка стянул сапоги, скинул уличную одежку и залез на печь, устроившись рядом с Дивой.
– Про мой меч ты знаешь. Он держит в себе души витязей, которые бились им во все времена. И они говорят со мной, сама слышала. Помогают, наставляют на верный путь. Правда я этот Голос слышу всегда, а другие только когда Кладенец того хочет. Но ты не знаешь, что такой меч не один.
– Не один? – искренне удивилась Дива.
– Да, их много. Но сколько именно, ни кто не знает. Одно скажу точно – и у Ратибора, и у Волка, и у Витима такие мечи. Даже сарацинская сабля Сершхана носит в себе души бывших владельцев.
– Но ведь мечи у всех разные! У Волка совсем старинный, выкованный еще когда люди железа не знали и делали булат из небесных камней, у Сершхана вообще сабля.
– Верно, разные. Да только есть на них одна примета – надпись. На каждом мече она разными письменами писана, но смысл всегда один.
– «И ты вместе с нами». – вспомнила девушка. – Что это значит?
– Что и моя душа после смерти оживет в этом булате. Но не только… Все мы чувствуем, что прошли до встречи какой-то похожий путь, да и сама встреча не случайна… Словно все, носящие эти мечи, являются частью чего-то большого и важного. И надпись как напоминание, что наша жизнь не принадлежит нам самим, а предназначена для чего-то пока неведомого. Один мудрый волхв поведал, что такие мечи может ковать лишь тот, кто имеет власть над душами мертвых, а власть эту дает Камень, похищенный Громовником. Теперь Громовник мертв, Камень так и остался в Рипейских горах, но не это главное, а то, что в своих странствиях он как-то попал в злые руки. Понимаешь, у Громовника был такой же меч, как у нас, только злой, дающий недобрые советы и наставляющий на путь Зла. Он и есть орудие Зла, как наши мечи и мы сами стали орудием Добра в этой бесконечной битве неведомых сил.
– И теперь этот меч… – закусила губу девушка.
– Остался на ромейском корабле. – кивнул Микулка. – Не известно, где и когда его кто-то найдет и чем это может кончится. Потому Витим не откладывая повел дружину на поиски.
– И ты не пошел с ними? – дрогнувшим голосом спросила Дива, понимая, чего стоило мужу такое решение.
– Да. Я верю в то, что вещь, пусть даже говорящая, не имеет власти над человеком. Тот, у кого Зло в душе, найдет в мече поддержку, но и без него творил бы худые дела. А если человек идет по пути Добра, никакая говорящая железяка не остановит его, не свернет в сторону.
– Все таки этот меч опасен для нестойких душ. – поежилась девушка. – Мало ли он может наплести своему новому владельцу?
– Вот когда будет враг, тогда и надо с ним биться. Пока меч один, он не так уж и страшен. Камень гораздо опаснее, потому как если он снова попадет в злые руки, то кроме дружины Добра появится и дружина Зла. Вот это будет действительно худо.
Микулка умолк, стараясь успокоиться после всех треволнений недавних дней, а Дива обняла его и прижалась всем телом. Это ли не счастье? За такое точно стоило биться.
Молодой витязь уже не сомневался в правильности своего решения.
– А что ты мне хотела сказать после свадьбы? – вспомнил он вдруг. – Помнишь, еще в Киеве отец твой рек, что нам придется жить не по людским законам. Други уехали, теперь нам никто не мешает. Поведай, отчего отказаться придется ради твоих милых глаз. Или условие больше не нужно?
– Нужно, Микулушка… Нужно. – вздохнув молвила девушка. – И не моя это прихоть, даже не отца моего. Не одному тебе отказаться придется от того, что другие мужья получают с женою, но и мне долгие годы нельзя жить привычной жизнью. Понимаешь, мы с тобой разного роду… В моих жилах половина крови Богов, половина людской, а в тебе вся людская, лишь капля божьей. Потому нам нельзя сочетаться обычным союзом, потомство будет ущербное. А чтоб не случилось такого, нужно пройти три испытанья тебе и три мне, выполнять каждому по три условия пока не минут семь лет.
– Всего по три? – улыбнулся Микулка. – От этого не помрем. И какие же?
– Я не могу семь лет собирать вместе четыре ветра, остригать волосы и оборачиваться птицей…