Клянусь честью дома Талли, клянусь честью дома Старков...
– Я молила отпустить Робба, просила оставить меня в заложниках, но они... – Кейтилин всхлипнула. – Роббу вонзили кинжал в сердце. Это сделал Русе Болтон.
Наилучшие пожелания от Джейме Ланнистера...
– А я... я перерезала горло тому, кого держала, после чего перерезали горло мне. Помню, я расцарапывала лицо и взывала к Неду... И самое страшное, – горло перехватило, будто оно и впрямь было повреждено кинжалом, – я восстала. Меня воскресили из мёртвых, но не Иные, а магия Красного бога, и я стала, – у неё кончалось дыхание, – Бессердечной. Не живая и не мёртвая, я бродила по Речным землям вместе с Братством без Знамён и мстила за сына, за себя, за всё...
Слова кончились, и Кейтилин закрыла лицо руками, не обращая внимания на соскользнувшую на пол накидку. Леон подхватил ткань, осторожно укрыл плечи Кейтилин и негромко позвал её:
– Леди Старк... Леди Старк! Это всего лишь сон, вы слышите?
– Это не просто сон, – её било крупной дрожью. – Это могло бы быть правдой, если бы... если бы война продолжилась.
– Это сон, и он никогда не сбудется, – твёрдо повторил Леон, приобняв её за плечи. – Болтоны, отец и сын, мертвы, Уолдер Фрей, говорят, серьёзно болен и долго не протянет, Ланнистеры теперь на одной стороне со Старками... Тому, что вы видели, никогда не бывать, леди Старк.
– Да, – Кейтилин обмякла в его объятиях, вытирая слёзы. Неожиданно она ощутила себя слабой, и впервые за долгое время это не испугало её. Она наконец-то нашла того, в чьих объятиях сможет утешиться, поплакать, не быть сильной... На несколько мгновений она расслабилась, склонив голову на грудь Леона, чувствуя ровное биение его сердца, но тут же в памяти прозвучали слова фамильного девиза.
«Семья. Долг. Честь». Её семьёй были Старки, её долгом было хранить верность Неду даже после его смерти. Как бы ей не было грустно и одиноко, как бы ей не хотелось тепла, сейчас она не может себе их позволить. Она – леди Винтерфелла, а Леон – воин у неё на службе, и между ними ничего быть не может.
– Простите, что потревожила вас, – Кейтилин высвободилась из его рук и поднялась, плотнее закутавшись в накидку. – Благодарю вас, Леон, вы... успокоили моё сердце.
– Вы можете просить меня о помощи в любое время дня и ночи, – Леон, не думая, как двусмысленно прозвучали его слова, поднялся, чтобы проводить её до двери.
Утро было спокойным и ясным, дождь прошёл, оставив после себя лишь лужи и сырость. Кейтилин вышла к столу с ясными глазами и ясной головой, на лице её не было видно и следа ночных переживаний. После завтрака она подошла к Леону и твёрдым, не допускающим возражений тоном, произнесла:
– Мне нужно научиться сражаться. На случай, если Иные всё-таки прорвутся на юг... или на любой случай, если мне или моим детям будет угрожать опасность. Это занятие не для леди, да, но ведь те, кто создавал правила поведения для леди, не представляли, что на свете существуют живые мертвецы.
– Думаю, Арья обрадуется, что вы решили взять с неё пример, – Леон посмотрел на Кейтилин с нескрываемым восхищением. – В кузне смогут выковать лёгкий меч, вроде Иглы, – конечно, не из валирийской стали, и он не сможет защитить от Иных, но от людей с недобрыми намерениями – вполне.
Ровно за день до того, как в Риверран прибыли Бран и Рикон, леди Кейтилин Старк заплела свои рыжевато-каштановые волосы в тугую косу и забрала её наверх. Тонкий и лёгкий меч, очень похожий на Иглу, лёг ей в руку, и она неожиданно почувствовала себя уверенно, хотя боялась, что будет выглядеть глупо.
– Как вы назовёте его? – негромко спросил Леон.
Кейтилин подняла на него глаза, зная, что сейчас в них бушует настоящая буря.
– Леди, – кратко ответила она. В этом слове было всё: печальные воспоминания о проведённой в Риверране юности, сила духа хозяйки Винтерфелла и сурового Севера, горечь от гибели лютоволчицы Сансы и яростная неукротимая решимость, свойственная, скорее, Арье. Она леди, но с сегодняшнего дня она будет сражаться, как воин, и будет готова, если её детям понадобится защита.
Леон поклонился, не сводя с Кейтилин восхищённого взгляда.
– Леди Старк, – он рассёк воздух своим мечом, и в этот миг Кейтилин поняла, что этот мужчина влюблён в неё, с этого мгновения и до конца своих дней. Она ещё не могла осознать, что чувствует к нему, но он был рядом, всегда был готов подставить плечо, и это осознание наполнило её силой и уверенностью.
Возможно, они и правда переживут зиму – ведь ни одна зима, даже самая лютая и холодная, не может быть вечной.