— Не мне, а Кеннеди, господин. У меня они сломали обе ноги.
Перл ахнула.
— Это ужасно. — Она выглядела так, словно вот-вот заплачет. — Зачем кому-то быть таким жестоким по отношению к другому человеческому существу?
Мужчина нахмурился.
— Итак, я не мог ни бежать, ни драться, — сказал он тоном, который показывал, что он считает это само собой разумеющимся. — Командир занял наше место и спас наши жизни в ту ночь.
— И именно поэтому мы делаем то же самое для него сейчас, — сказал Франклин. — Командир Магни не стал бы колебаться, если бы кто-то из его людей оказался в опасности, и мы тоже не остановимся. Нет, пока мы не выясним, что с ним случилось.
— Я же говорю тебе. Он остужает свой гнев где-то на Аляске. — Хан опустил голову на руки, опершись локтями о колени.
— При всем моем уважении, лорд Хан. Командир никогда бы не стал отсутствовать так долго, не вступив в контакт. Прошел уже месяц.
— У него были на то свои причины. — Косой взгляд Хана сказал мне, что он обвиняет меня в импульсивном решении Магни.
— Это была моя вина, — призналась я. — Мы поссорились, и он ушел в гневе.
Хан покачал головой.
— Я думаю, мы все внесли свой вклад, но ты не обязана им ничего объяснять.
— Если его нет в особняке, мы отправимся на Аляску, чтобы разыскать его. Мы продержим вас здесь всю ночь, пока не найдем его.
Хан закрыл глаза и откинул голову назад.
— У меня нет времени на это дерьмо.
— Может быть, вселенная вынуждает тебя сделать перерыв.
Хан застонал.
— Не начинай, Перл.
— Я пыталась заставить тебя притормозить, но ты не хотел. Понадобился человек с пистолетом, чтобы заставить тебя сесть. Я сомневаюсь, что это совпадение.
Хан обеими указательными пальцами чертил круги у себя на висках.
— Ваша преданность Магни достойна восхищения, лейтенант Франклин, но вы действительно не продумали это до конца, не так ли? Как ты собираешься сказать Магни, что приставил пистолет к моей голове и напал на двух женщин из его семьи, одна из которых его жена?
Франклин обменялся взглядом с другим солдатом, но ничего не ответил.
— И что, по-твоему, должно произойти после этого? Мы не прячем командира, и поскольку это не государственный переворот, вы должны отпустить нас в какой-то момент.
— Мы предпочли бы страдать от последствий того, что ошиблись в том, что Магни нуждается в нашей помощи, чем смириться с тем, что мы были правы. Как я уже сказал, командир сделал бы то же самое для нас.
— Да, он настоящий гребаный герой. — Хан вскинул руки в воздух. — Просто знай вот что: если бы Магни был здесь прямо сейчас, он бы надрал твою жалкую задницу за то, что ты так тратишь наше время. И я бы тоже так поступил, если бы у меня не было двух женщин, которых нужно защищать.
Франклин нахмурился.
— Мы не хотим причинять вреда никому из вас, но мы готовы сделать все возможное, чтобы найти нашего командира.
Я откинулась на спинку дивана и скрестила ноги.
— Будем надеяться, что у вас все получится.
Глава 32
Герой в бегах
Магни
Если бы не моя гребаная гордость, я бы уже вернулся. Прошло больше месяца, и я безумно скучал по Лауре и Миле.
Они были первыми, о чем я думал, когда просыпался, и последним, когда ложился спать. Это было постоянное состояние беспокойства и тоски по ним. В хорошие дни я думал о возвращении и убеждал себя, что они будут рады меня видеть.
В свои плохие дни я был уверен, что им будет лучше без меня.
Одиночество Аляски не оставило меня наедине ни с чем, кроме камеры пыток саморефлексии.
Как и у большинства мужчин, которых я когда-либо допрашивал за свою карьеру, мое тщеславие и гордость отказывались сотрудничать и признавать какую-либо вину. Вместо этого я оставался занятым, сосредоточившись на улучшении своей и без того великолепной формы с одержимой решимостью. Я ходил на руках, отжимался, лазал по деревьям и каждый день ходил в походы.
После четырех недель упорного отрицания и сопротивления я начал сдаваться от унизительного осознания того, что я был гигантским говнюком.
Я обещал Миле, что буду рядом с ней, а вместо этого прятался, как трус.
Я весь съежился, когда подумал о своей реакции на известие о том, что у Лауры есть гражданство на Родине. Почему я не поговорил с ней об этом? Как бы я жил сам с собой, если бы что-нибудь случилось с Лаурой или Милой, а меня не было бы рядом, чтобы защитить их?
В течение многих лет люди вокруг меня находили для меня оправдания, позволяя мне закатывать истерики, как будто я был гребаным трехлетним ребенком. Мне было стыдно думать обо всех тех случаях, когда я разбрасывал вещи и словесно оскорблял людей.