Я откинулась на спинку своего сиденья.
— Да, действительно, мужчины такие крутые, не так ли, Джонатан?
Забравшись внутрь, Ханс занял одно из двух пустых сидений.
— У меня тоже есть хорошие новости. Люк был схвачен, так что мы добрались до Девлина.
— Превосходно. Давай отдадим этого парня и пойдем искать Девлина. Я не могу дождаться, когда вернусь домой и проведу немного времени в постели со своим мужчиной. — Последним комментарием был пинок в адрес Джонатана, который допустил ошибку, выставив Магни дураком передо мной.
Ханс кашлянул.
— О, не удивляйся так, Ханс, ты же знаешь, что мы, северяне, занимаемся сексом. Тебе стоит попробовать это.
Его ответ удивил меня.
— Может быть, я тоже попробую.
Я откинулась на спинку стула с неприятным привкусом во рту. Ошеломления Джонатана было недостаточно, чтобы заставить его заплатить за тот бесчувственный комментарий о Магни. Сплетни о том, что мой муж был плохим любовником, были такими несправедливыми. Я ненавидела то, что кто-то мог так думать о Магни, когда правда заключалась в том, что секс был лучшим, что было между нами.
Гордость и честь значили для Магни все, и становилось ясно, через что ему пришлось пройти в мое отсутствие. Неудивительно, что он был так зол на меня, если ухмылки и оскорбления встречали его повсюду, куда бы он ни пошел.
Как только мы найдем Девлина, я вернусь в Северные земли и получу уважение от Магни, которого так жаждала. Как только он зауважает меня, у нас может быть то, что было у Перл и Хана. Мы могли бы быть равными, и все увидели бы, что мы с Магни сильны вместе.
Я слегка улыбнулась, просто думая об идеальном сценарии в своей голове, не зная, что совсем другой и менее радужный сценарий ждет меня в ближайшем будущем.
Глава 12
Равенство
Магни
— Как ты можешь выглядеть таким невозмутимым? — Хан тяжело дышал рядом со мной. — Мы бежим уже больше часа.
Я искоса взглянул на него.
— Ты теряешь форму, если тебе тяжело бегать в течение часа.
— Это не бегство. Это спринт.
Я немного сбавил скорость.
— Мы почти на месте.
Пять минут спустя мы вернулись в Серый особняк, и пока я немного потягивался, Хан стоял, опустив голову и положив руки на колени. Облако теплой влаги наполнило холодный воздух от его тяжелого дыхания.
— Может быть, тебе стоит успокоиться. В конце концов, ты становишься старше, и мы не хотим, чтобы у тебя случился сердечный приступ, — поддразнил я.
На прошлой неделе Перл настояла на том, чтобы мы отпраздновали тридцатипятилетие Хана. Кристина, Афина, Кайя и Перл показали нам всем, как их традиционные праздники включали в себя поедание сладостей, получение подарков и пение песен. Мы, мужчины, подыгрывали им, пока не добрались до пения.
Для нас, мужчин, пение означало быть пьяными. Я знал несколько отличных грубых песен, но лучше всего их петь с пивом в одной руке и обнимая друга за шею.
Пение песен о мире и процветании причинило бы боль моим яичкам, поэтому я подвел черту. Остальные мужчины последовали моему примеру.
Хан поднял голову.
— Ты только что назвал меня старым? Пошел ты.
— Ты знаешь, что я сделаю для тебя почти все, брат, но трахать тебя в моих планах нет.
Хан закатил глаза и поднялся по широкой каменной лестнице.
— Ты знаешь, что я имел в виду.
— Ты хочешь провести несколько раундов на ринге? — я спросил его. — Давненько мы не спарринговали.
— У меня сегодня нет времени, и жаль, что у тебя есть на это энергия.
— Почему?
Хан выпрямился.
— Потому что единственная причина, по которой я предложил нам пробежаться, заключалась в том, что я хотел, чтобы ты устал и был спокоен, когда я скажу тебе что-то, что может тебя расстроить.
Я позволил Хану войти внутрь особняка раньше меня. По сравнению с температурой снаружи дом казался сауной.
— Что такое?
Хан оглядел просторное фойе и указал в сторону своего кабинета.
— Давай поговорим об этом наедине.
Мои шаги были тяжелыми, когда я последовал за ним. Мне не нужны были еще плохие новости. Сегодня утром я уже проводил Финна жить на Родину, а Лаура все еще не вернулась. Что мне было нужно, так это какие-нибудь хорошие новости.
— Садись. — Хан указал на стул перед своим столом и закрыл за собой дверь. — Есть кое-что, чего я тебе не рассказал о переговорах с мамашами.
Я проследил за ним взглядом, когда он сел напротив меня за письменный стол.
— Ты помнишь, я рассказывал тебе, как мамаши были вынуждены принять наше требование о равенстве в Совете в течение следующих двадцати лет?