С большими стаканами виски и притворной игрой в карты мы подождали, пока моя мама и все официанты покинут зал.
— Мы все знаем, почему мы здесь, — начал мистер Зобель. — Каждый из нас обеспокоен текущей политической ситуацией, и мы хотим перемен.
Я встретился взглядом с восемью мужчинами, сидевшими за круглым столом. Они выглядели серьезными, как и я.
— Мистер Зобель сказал мне, что вы предпочли бы меня в качестве правителя. Это правда? — я столкнулся с ними лицом к лицу.
Они все кивнули.
— Какие изменения вы хотели бы увидеть? Поконкретнее.
Шелдон Грант, мужчина лет семидесяти, откинулся назад и скрестил руки на своем толстом животе.
— Нет необходимости ходить вокруг да около. Я стар и люблю быть в постели к десяти. — Его комментарий заставил остальных рассмеяться. — Хана засосала его новая невеста. Все ее разговоры о гуманизме и доброте вызывают отвращение. Наши предки отказались, чтобы ими правили женщины, и мы тоже откажемся. — Его последние три слова были подчеркнуты троекратным кивком головы. — Я не хочу слышать разговоров об интеграции. Единственный способ для наших двух стран объединиться — это когда женщины преклонятся перед нашим мужским превосходством.
— Да, да.
Ободренный поддержкой остальных, Шелдон продолжал говорить.
— Мы — элита. Не многие в этой стране женились так, как мы. Это означает, что мы — те немногие, кто может засвидетельствовать, каковы женщины на самом деле. У них глупые представления, они безответственны и обладают интеллектом детей. Им никогда не следует позволять принимать важные решения ни за себя, ни за других. — Он посмотрел на меня. — Твоя жена является хорошим примером своего бездумного и эгоистичного поведения.
Нерв у меня на челюсти дернулся, и я поборол инстинктивное желание послать его к черту.
Максимилиан, высокий долговязый мужчина с большой бородой, наклонился вперед.
— Женщины хороши только для одного — для размножения и получения удовольствия. Когда мы захватим Родные земли, все изменится. Моя жена умерла больше пяти лет назад, и я готов взять на себя целый гребаный гарем женщин. — Он ухмыльнулся. — Зачем ограничивать себя, когда есть миллионы вариантов на выбор?
Глубокий смех наполнил комнату.
— Верно, там хватит на всех. Мамаши настолько чертовски мягкотелы, что не будут сопротивляться.
Я засунул руки подмышки и нахмурился.
— Что не так? Разве ты не хочешь завести свой собственный гарем? — спросил Максимилиан. — Все знают, что у тебя тухлое яйцо с той девушкой, на которой ты женился.
Я нахмурился еще сильнее, и он занервничал.
— Прости, я не хотел тебя обидеть.
— Не впутывай в это Лауру, — пробормотал я в качестве предупреждения.
Мистер Зобель фальшиво усмехнулся.
— Что ты будешь делать с Лаурой, зависит от тебя, до тех пор, пока ты не позволишь ей развратить тебя, как Перл поступила с Ханом.
Я кивнул, и старик, сидевший рядом со мной, похлопал меня по плечу.
— Магни слишком настоящий мужчина… чтобы поддаваться на женские уловки. Он всегда серьезен и сосредоточен на предстоящей задаче. Это то, что сделает его великим правителем.
Максимилиан поднял свой бокал в мою честь.
— Если ты не возражаешь, чтобы остальные из нас отлично провели время на празднике женщин.
— Поступайте как знаете, — пробормотал я, и один из мужчин, который всего две недели назад обращался к моему брату, начал развлекать всех описанием клипа из фильма, который он однажды видел.
— Я говорю вам, все мужчины сидели вокруг стола, где красивая молодая женщина служила живым подносом с деликатесами, разложенными на ее груди, бедрах и животе. — Он иллюстрировал это своими руками. — Она лежала посередине со своими длинными волосами, выглядела великолепно и ничего не говорила.
— Отлично! — вмешался кто-то. — Единственный раз, когда я хочу услышать, как говорит моя женщина, — это когда она говорит мне, как ей повезло, что я ее муж. — Он толкнул локтем мужчину, стоявшего рядом с ним. — И когда она скажет мне, что беременна.
Мистер Зобель поднял свой стакан с виски.
— Давайте поболеем за милых созданий по другую сторону этой стены. Пришло время им узнать свое место. Когда они оказывают на нас какое-либо влияние — это все равно что мочиться на могилы наших предков. Мы всем обязаны тем храбрым мужчинам, которые отказались подчиняться женщинам. Будь я проклят, если мы собираемся стоять в стороне и смотреть, как Хан отдает нашу свободу и власть.