Аспид и Рогнеда смотрела на разбушевавшегося кузнеца с неприкрытой улыбкой. Эка его понесло!
Под ругань кузнеца они подошли к частоколу с воротами, немного поодаль от которых располагалось большое капище Велеса. Вокруг деревянного изваяния скотьего бога весело танцевали молодые девушки. Они энергично перебирали босыми ногами по траве, лишь изредка останавливаясь собрать луговых цветов, чтобы затем сплести из них венки. Одна из девушек подошла к путникам и протянула венок Рогнеде.
– Пошли с нами! Скоро Купала придет, вот мы уже готовимся, будем танцевать, пока не упадем. – Она закружилась вокруг себя, и ее платье заколыхалось, подобно лепесткам ромашки.
Рогнеда учтиво склонила голову, а затем надела венок. В нем она стала еще прекраснее. Аспид с Людотой невольно не могли отвести взгляд от такой красоты.
Девушки тем временем начали водить хоровод, попутно осыпая изваяние лепестками цветов. Они обращались к Великому Велесу с просьбами о защите городища и его процветании. Хотя уж чего-чего, а процветания тут хватало в избытке!
За воротами путников сразу встретили разукрашенные деревянные терема. Судя по обилию красного цвета, это были жилища дружинников князя Изяслава Ростиславовича. Чуть поодаль стояли избы победнее, но все равно, каких-то покосившихся или подпаленных хат не было и в помине. Повсюду копошился люд: кто-то нес оружие в кузницу, кто-то волок корзину с припасами, а кто-то просто сидел в теньке, предаваясь полуденному отдыху. По протоптанной через все Черноречье дороге промчалась повозка, доверху набитая товаром. В ней сидел насупившийся человек, разодетый в яркий узорный кафтан.
– Торгаш с ромейской ладьи, не иначе. Странно, что не в сопровождении своих мордоворотов. Так-то они трусливые в одиночку ходить. – Людота оторвал взгляд от купеческой повозки и принялся смотреть по сторонам. – Ладно, не до него сейчас. Надо бы ночлег найти, дружинник сказал, что у них тут корчма есть, вот там и остановимся.
Он уже собирался взять лошадь под уздцы, как вдруг из-за угла выскочила какая-то старуха и уверенно подбежала к кузнецу.
– Переночевать хотите? Нечего вам в этой корчме делать, там крысы и домовой злющий, никому выспаться не дает. Идите лучше ко мне, добры молодцы и красна девица. У меня изба и в холод согреет, и в жару остудит.
– Эка какая шустрая! Ты что, старая карга, подслушивала?
– Да ты вон как орешь, тебя и подслушивать не надо. Друзья твои молчат и выглядят статно, а ты, как уличный горлопан. Ну так что, пойдемте?
– Веди, старая.
Старушка повела их на другой конец городища. Хоть ее изба и стояла немного на отшибе, но выглядела вполне добротно. Сруб не прогнивший, крыша не исхудалая, кое-где даже следы краски сохранились. Внутри стояло несколько кроватей с накинутыми заячьими и волчьими шкурами. Комната с глиняной печью для приготовления еды тоже присутствовала.
– Это все мой муженек смастерил, ох рукастый был! Жаль в прошлый лютень приболел, и Мара-негодница его подкосила. Ох, ну что ж поделать-то! Так-то изба знатная, сам князь, Изяслав Ростиславович, не брезговал после охоты у нас посиживать, – расхваливала свое жилище старушонка. – Я сама у леса живу, здесь редко бываю, так что хозяйничайте на здоровье. Пол тут не сырой, крыша не подтекает, всех кикимор лично вывела. Последняя, зараза, выбежала во двор, там чуть поносилась и к соседке забежала. Так ей и надо!
– Да ты сама и есть кикимора! Небось, придушила прежних хозяев, платочек нацепила и теперь старухой прикидываешься. Сколько содрать с нас собираешься?
– Оххх, я бы такого наглеца и на порог бы не пустила, но уж больно мне твои спутники по душе. – Ее лицо вдруг стало на удивление серьезным. – Беру я ромейскими монетами. Если желтенькую дадите, с лицом их князя, то живите хоть до холодов сеченя.