От такого у Людоты глаза на лоб полезли.
– Ну ты настоящая кикимора! Ромейское золото ей подавай! Помните, что я говорил у ворот про обращение в ромеев? Вот, пожалуйста…
– Опять раскудахтался, как курица. Все ему не то! Ладно, пушнину и украшения тоже возьму…
– Мы заплатим ромейскими монетами. – В разговор мешалась Рогнеда. Она знала, что в пещере Мала они набрали этого добра с лихвой.
– Ай, какая девица, краса ты моя ненаглядная, – бабка просто растеклась в своих похвалах.
Людота же с недовольным видом отсчитывал монеты.
– Все, получила свое? А теперь оставь нас. – Он бесцеремонно выпроводил хозяйку, и для пущей уверенности закрыл дверь на засов. Затем с разбегу плюхнулся на кровать, обернутую медвежьей шкурой.
Аспид же и не и думал об отдыхе.
– Не нежиться я в Черноречье пришел. Мне нужно найти того, кто проведет меня до Северного лагеря норманнов.
– Нет тебе покоя. – Он неохотно поднялся с лежбища. – Это тебе в корчме поспрашивать надо. Ну хорошо, пойдем. Рогнеда, ты тут одна управишься?
Женщина окинула кузница таким взглядом, будто это был самый нелепый вопрос в ее жизни.
Глава 3
Выйдя во двор, Людота с наслаждением подставил щетинистое лицо палящему солнцу, Аспид же наоборот, угрюмо склонил голову.
– О, как Ярило греет! Знатно в этом году Купалу отметим.
Аспид ничего не ответил. Сейчас он пытался среди кучи натыканных везде изб и теремов высмотреть здание корчмы.
– Слушай… так, о чем вы там говорили с Рогнедой тогда на пруду?
– О тебе.
– Обо мне!? Ха, и чем же я вам так интересен?
– Лично мне ничем. – Воин Мары ускорил шаг, давая понять, что разговора не получится, но Людота решил действовать другим путем.
– Еще меня мучает вопрос. Как ты узнал, где прячутся твои… друзья? Тебе что, Морана в голове подробную карту оставила.
– С людьми говорил, язык до Киева доведет, будто сам не знаешь.
– Так язык у тебя уж больно короткий…
На лице Аспида появилась хитрая улыбка.
– Зато меч длинный. Не хуже языка в разговоре помогает.
Кажется, Людота понял, что необходимые сведения Аспид выбивал не только словом.
– Вот мы и пришли! Как говорится, если в поселке есть корчма, то это уже не поселок, а едва ли не Царьград.
Здание корчмы с виду напоминало огромный амбар и располагалось практически у берега реки. Прибытие ромейского корабля здорово оживило Черноречье, и корчма не была исключением. Купцы, как улаживали свои дела, спешили туда, чтобы попить на дорожку браги или хмельного меда. Простой люд тоже частенько захаживал отдохнуть после тяжелой работы в поле. Были и темные личности, которые, спрятавшись по углам, явно высматривали своих будущих жертв на большой дороге.
Убранство внутри корчмы изысканностью точно не отличалось (не дошла еще сюда ромейская помпезность). Деревянные столы, да стулья… но большего тут и требовалось.
Корчмарь, одноглазый старик, довольно прохиндейского вида, внимательно смотрел за каждым гостем. Не ускользнули от его взора и Аспид с Людотой.
– Не похожи вы на честных тружеников или купцов. Зачем в град наш пожаловали?
– Ты бы сперва испить чего предложил, мил человек. Мы платим ромейскими монетами. – Людота игриво подмигнул корчмарю.
– Дорогим гостям у нас всегда рады. Сейчас все принесу. – Он исчез так быстро, будто его и не было тут никогда.
Людота, тем временем, принялся шептать на ухо Аспиду:
– Этот старичок точно сможет провести тебя в лагерь норманнов. Видишь, какой шустрый, как придет, все у него выведаем.
Старик отсутствовал недолго. Он принес гостям поднос с мясом и две дубовые кружки браги. Людота сразу осушил свою до половины. Аспид к питью даже не притронулся, он жестом подозвал старика, и без какого-либо намека на любезность сразу задал свой вопрос:
– Мне нужно в Северный лагерь норманнов. Я знаю, что кратчайший путь к нему ведет по реке. Кто может меня туда переправить?
В голосе старика послышались оттенки тревоги:
– В лагерь норманнов? Ты что с дуба рухнул, иль жить надоело? Там одни головорезы обитают! Две наши ладьи уже за эту весну спалили, а гребцов всех в реке потопили. Никто тебя туда ни за что не повезет.
– Ты повезешь. Я предлагаю хорошую плату.
– Насколько хорошую? – Старик сразу же оживился.
– Тебе хватит, чтобы превратить свой хлев в приличное место.
Единственный глаз старика жадно заблестел.
– Вас двое всего?
– В лагерь я отправляюсь один.