Рогнеда вспомнила, что под кроватью лежит припрятанный нож. Решив, что лучше переложить его поближе, она начала наощупь шарить по полу. Когда пальцы уже нащупали рукоятку, ладонь вдруг сковала резкая, всепроникающая боль, как будто кто-то наступил на нее сапогом. Рогнеда хотела было закричать, но чья-то рука зажала ей рот. По ощущениям это была даже не рука, а какой-то обрубок с тремя пальцами. Запах гнили и разложения резко ударил в нос. Открыв глаза, она увидела в темноте фигуру мужчины с растрепанной бородой. Затем к ее горлу прильнуло холодное железо ржавого клинка. Но это был даже не полноценный клинок, а привязанный к лишенному кисти предплечью обломок лезвия меча.
– Дернешься — убью! – прошипел незнакомец. – Ты его наложница? Уххх, хороша, потаскуха! Сейчас я разберусь с тобой, а затем и его час придет. – Он провел шершавым языком по щеке Рогнеды. – Когда ваши глаза молят о пощаде, ваша красота расцветает в полную силу. Чувствуешь этот клинок? На столько девиц и молодых и старых на нем побывало, я уже со счету сбился, поверь, я умею резать так, чтобы вы и пискнуть не успели. А когда Мара приходит, то вокруг только тишина. Тишина и спокойствие… – Из его заплывших глаз вдруг полились огромные капли слез. – Ты не подумай, я же не всегда был таким, я был веселым удалым воином, пока твой полюбовник не сделал это сделал это со мной. Он резал и смеялся, ему так нравилась кровь, что он упивался ею допьяна. Посмотри на мои руки, посмотри! Это все его работа, его и еще трех выродков! Но ничего, в эту ночь свершится моя месть, сперва я отрежу твою милую головку, а-ха-хах, а затем кину ее ему на ложе. Когда он проснется, я буду рядом, а затем начну свежевать его долго и мучительно, да так, что даже владычица смерти отвернется от этого зрелища. И свершится то, о чем я так долго мечтал — моя месть!
Ночной гость упивался своим безумием, с ним нельзя было договориться или о чем-то умолять. Рогнеда это прекрасно понимала, поэтому выход тут был один — сопротивляться из последних сил. Она зубами впилась в один из оставшихся на руке пальцев, но незнакомец только улыбнулся, обнажая свои гнилые зубы. Железо ржавого клинка еще сильнее прильнуло к горлу женщины.
– Они все их кусали, ахах-ах, можешь не стараться, я не чувствую боли. Пока твой ненаглядный спит, как убитый, я лишу тебя головы, но сперва немного поиграюсь.
«Я уже очень давно не засыпал как убитый», – послышался тихий голос из темного угла.
Бродяга поднял голову и в этот миг в его лоб прилетел удар железного шара на веревке. Что-что, а бить кистенем Аспид умел. Безумец взвыл нечеловеческим криком, он было уже ринулся в отступление, но на полпути к окну остановился. Ну нет, сегодня его ночь и он не будет убегать, страшная месть должна свершиться чего бы это не стоило. Разглядев в темноте очертания своего врага, он, выставив перед обломок меча, ринулся на него. Хоть кистенем можно знатно изувечить, но в бою один на один это оружие не сильно эффективно, так что удача должна быть на его стороне. Но в своей ярости он не заметил, что другая рука воина Мары все это время прятала за спиной другое, гораздо более опасное оружие — его меч. Блеск клинка в ночи — и из груди ночного гостя рекой уже хлещет кровь. Схватившись за рану, он упал на колени.
– Мара, сучья дочь, иди сюда! – прохрипел он из последних сил. – Я хочу заключить с тобой договор, я все отдам, только… дай мне убить его!
– Без головы ты заключишь договор только с могильными червями.
На лице раненого появилось что-то похожее на улыбку.
– Я все равно вернусь и найду тебя! Из-по земли достану, но найду! Помни это, выродок! – Его последние слова повисли в воздухе, как какое-то проклятие. Не было сомнений, что такое пламя ненависти не сможет затушить даже приближающаяся смерть.
Тем временем, лезвие меча Аспида с глухим звуком вошло в шею. Первый удар сделал дело только на половину, второй же завершил начатое — отсеченная голова отлетела в сторону, оставляя за собой кровавый след. Опустив меч, Аспид вытер холодный пот со лба и посмотрел на Рогнеду. Та хоть и была бледна и тяжело дышала, но все же в панику не впадала.
– Я скину его в реку. Ночью по Черноречью шатается не так уж много людей, не думаю, что меня заметят.
Рогнеда молча согласилась и на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, то в комнате уже никого не было — только черная лужа крови на полу. Взяв тряпку, она принялась за работу; женщина не боялась крови, в последнее время они и так видела ее слишком уж часто.
Аспид вернулся довольно быстро. Он старался не показывать усталость, но было видно, что переноска тела по улицам городища далась ему ой как не просто. На мгновение Рогнеде показалось, что на его лице застыло выражение сожаления из-за произошедшего.