После непродолжительной тризны, Мстислав пригласил Аспида к себе в избу. Дверь открыла хозяйка — худая молодая девушка с печальными изумрудными глазами. Она даже не спросила у мужа кто этот угрюмый человек, что зашел к ним в дом, но, судя по неровному дыханию и трясущимся рукам, женское сердце чуяло надвигавшуюся беду. Посадив гостя за стол, она принесла кувшин с брагой и скромный ужин в виде запеченной утки.
– Всегда знал, что ты из мертвых восстанешь. – Мстислав разлил брагу по кружкам. – Вот только не думал, что ко мне заявишься так скоро.
– Ты знаешь, зачем я здесь?
– Знаю… конечно я все знаю! Ты всегда получаешь то, чего хочешь. Из нас ты всегда был самым упрямым, Драгомир. Вот и сейчас смотрю, – он указал на крест Мары, – ты даже сделку с Мораной заключил, лишь бы забрать свое.
Аспид не ответил, а только сорвал мясо с крыла утки и с аппетитом прожевал.
– Хорошая у тебя хозяйка…
– Лана… это да, золото, а не женщина! Даже не верится, что когда-то я ее на сносях бросил и ускакал с вами на кровавые пиры, правда потом одумался и вернулся… затем служба у князя новгородского, а потом… – Он на мгновение замялся, а затем горестно вздохнул. – Ты не думай, что я тебе тут душу изливаю и на жизнь сетую. Тут никто никогда не спрашивает о прошлом, тебя просто принимают и все. Здесь у каждого на душе камень: кто беглый, кто вор, а кто и душегуб. И все мы нашли свое место в Топи, среди таких же воров, душегубов и беглых. Ха! Я вообще редко вспоминаю о давно ушедших днях, а ты сегодня пришел и мне разом все напомнил.
Смотря на своего бывшего соратника, у Аспида в горле как будто вырос ком. Он просто не знал о чем его спрашивать! Вроде и вот она, приоткрытая дверь в его прошлое, надо только дернуть за ручку и перед ним откроются те тайны его жизни, что забрала в качестве платы хозяйка смерти, но он почему-то сидел и молчал. Увидев смятение в глазах бывшего брата по оружию, Мстислав сам начал разговор:
– Ты ведь даже не знаешь, почему должен меня убить, ведь так?
– С чего это ты решил?
– По глазам вижу, это не взгляд того Драгомира, что я знал раньше. Блеск стал тусклее, теперь ты выглядишь как меч, который уж очень долго пролежал в земле. Неужели, – он вдруг посмотрел прямо в лицо воину Мары, – ты совсем ничего не помнишь? Даже про сердце Чернобога?
Аспид пожал плечами.
– Хорошо, я расскажу тебе все. Хотя и история эта больше на сказку похожа, но здесь не будет ни капли вымысла, все это случилось с нами! Начать нужно с древнего предания, что…
***
Когда-то давно, еще до Бусова времени, могущественный Чернобог смотрел из своих чертогов на людей и видел, как все больше и больше возгорается в них пламя ненависти, злости и желания разрушать все вокруг себя. Отрадно стало его сердцу, так оно переполнилось злобой людской, что возьми и выпрыгни из груди. На месте тут же новое выросло, а старое Чернобог решил в дар людям отдать за их старания. Вручил он свое черное сердце своим волхвам, да сказал напоследок: «Кто вкусит сердца, силу обретет доселе невиданную! Во всех концах света слава его будет греметь до скончания времени». Пообещали тогда волхвы, что сохранят сердце в своем лесном святилище до прибытия того достойного.
Эту легенду рассказал разбойнику Драгомиру взятый в плен беглый ученик волхва Чернобога. Перед тем, как сбежать, он убил своего учителя и обворовал его хату (такие вещи у последователей бога разрушения далеко не редкость). Клятвенно заверял юнец, что видел сердце и что даже сам хотел вкусить его, да духу не хватило. Теперь же платой за его жалкую жизнь станет карта на бересте, где указано расположение тайного святилища.
Драгомиру хоть и противен был этот беглый червяк, но карту он все же взял и отпустил его на все четыре стороны. Тогда же собрал разбойник совет из своих лучших бойцов и душегубов, и порешили они вместе отправится по карте за легендарным сердцем Чернобога.
Четверо всего их было, все как на подбор — огнем дышащие и смерть несущие, настоящие псы-головорезы. Не боялись они ни Мораны, ни Чернобога, ни даже самого конца времен.
Ставр, по прозвищу Сила Тура — грозный гигант, способный одними руками разорвать человека на две половинки. Правда, умом с рождения обделен был, но вот силы немереной. Еще веселым он очень был, постоянно смеялся: и когда чарку хмельную выпивал, и когда голову врагу отрывал. Для него все это одно было.