Торгейр — норманнский берсерк и любимец самого Одина, прибывший когда-то на драккаре вместе со своим народом в земли славян. Видя, как его братья по оружию все больше и больше тяготеют к мирной жизни, нежели к новым завоевательным походам, он не смог сидеть без дела и примкнул к лихим людям. Как он потом говорил, что сам Один явился к нему во сне и указал дорогу к разбойничьему лагерю.
Мстислав — ну, что мне про себя сказать? Сын воеводы киевского… да, да ты не ослышался, далеко не из простых людей свой род я веду. Наверное, именно поэтому и приключилась со мной такая беда, что я по кривой дороге пошел. Очень уж возгордился я, считал, что можно мне все в этой жизни. По юности с друзьями грабили случайных прохожих забавы ради, потом в избы чужие повадились вламываться. Слава о нас по всему Киеву гремела, да такая, что отцу пришлось лично изгнать меня за ворота города. Затем скитания, где волею Макоши я и повстречал всех вас.
Мстислав на мгновение задумался, а затем кинул пытливый взор на собеседника.
А вот ты, Драгомир, был тогда совсем другим. Вела тебя по дороге жизни какая-то сила неведомая, будто бы весь мир ты хотел к ногам своим склонить. Много ты крови пролил, много добра награбил, но все тебе было мало. И вот эта легенда, про сердце Чернобога, зажгла в тебе пламя, да такое, что даже смерть не смогла его потушить.
Холодный смешок вырвался из уст опального новгородского дружинника.
Вчетвером мы шли на север по самым темным лесам, по забытым рекам и болотам, мимо поселений, в которые и нога чужака никогда не ступала, пока не пришли к заветной пещере-хоромам. Украшали ее кости человеческие и звериные. Были там даже черепа медведей, но не обычных, а в два раза больше тех, что живут ныне. Не вру я, своими глазами их видел! У входа в пещеру из засады на нас напали волхвы и последователи Черного Бога. Нападали, как обезумевшие, будто смерти искали. Собственно, эту просьбу мы выполнили добросовестно — вся поляна их телами была усыпана! А в самой пещере нас уже ждал верховный волхв с ларцом. Открыв ларец, мы увидели его — обуглившееся, мертвое, но все еще каким-то чудом бившееся сердце Чернобога. Своим оружием мы разрубили его на части, и каждый вкусил по кусочку. Оххх, нет таких слов, чтобы рассказать тебе про ту великую силу, что прошла через мое тело! А впрочем, ты может уже и знаешь о ней. Синий свет! Он всегда появляется, когда кажется, что нет надежды. С ним ты и темноте видишь, и опасность чуешь, и даже смерть отпугнуть сможешь, когда надо.
Что так смотришь на меня? А, видимо, сталкивался уже! Что, думал Морана благословление посылает или просто чудеса какие-то неведомые с тобой приключаются? Нет, это все от Чернобога, его это сила! Злая, но берегущая своего хозяина. Когда в Новгороде за мной дружинников прислали, так я сам не понял, как всех их одной рукой порубил. Одному так голову оттяпал, что она аж под крыльцо улетела.
Ладно, это все было потом. Тогда же, после того как мы все вкусили сердца, верховный волхв произнес, что теперь силой мы владеем неведанной. Но сила эта разделена на части, а что бы собрать ее воедино, нужно одному благословленному убить другого, и тогда вберет он в себя мощь убитого и еще сильнее станет. «Врешь!!! – закричал тогда Ставр. – Посеять раздор между нами напоследок задумал!» Затем он схватил свой топор и снес старику голову. Странно все это было. Я помню, как мы все стояли в пещере и переглядывались друг на друга. Хоть и глуп был Ставр, а по поводу раздора прав оказался, уже тогда в глазах у каждого блестели искорки совсем не добрые.
Затем же началась разгульная пора. Одни кровавые налеты сменялись другими, черная слава о нас по всей Руси гремела, купцы в угол забивались, как слышали о том, что мы приближаемся. Каждый торгаш знал, что благословлены мы самим Чернобогом! Так продолжалось довольно долго. Я уже и немного подзабыл про слова волхва, но то был я, Драгомир-то ничего не забыл.
Как-то сплавлялись мы на ладье по реке Волхов в сторону Ладоги. Тогда шайку нашу здорово потрепали надо было где-то найти новых душегубов. Гребу я, гребу, и вдруг чувствую, плохо мне, глаза закрываются, а руки как прутья ивовые становятся. Смотрю на соратников своих —с ними тоже самое происходит. Стало ясно мне, что отравили нас, подкинул кто-то в похлебку сон-траву.
Так и оказалось. Проснулся я на дне ладьи связанный путами, а рядом со мною Ставр и Торгейр в таком же положении. Чуть поодаль от нас Драгомир сидит и смотрит куда-то вдаль. Тогда же все стало понятно. Я помню, как он, то есть ты, сказал: «Вы бы сделали тоже самое, я просто всех вас опередил».