Так я стал рядовым рейнджером тринадцатого корпуса, как его ещё называли — «Проклятого корпуса». Сдружился с местными, правда через полгода весь мой круг общения сменился. Смертность была лютая.
Хотя вербовка в корпус производилась в добровольно-принудительном порядке, Людвигу всегда удавалось сплотить новичков вокруг своей персоны. Он давал уверенность в том, что мы не зря живём и не бессмысленно умираем.
Ведь не я один среди рейнджеров оказался с туманным прошлым. И все подобные мне парни и девушки давным-давно прокляли своё прошлое. Плевать на будущее, плевать на настоящее. Я лишь хотел быть уверенным в том, что праотцы не плюнут мне в лицо при встрече за Гранью и не сбросят душу в бездну.
Возможно, я так старался искупить свои грехи, что дослужился до лейтенанта и не помер. К слову, среди своих ходили странные поверья насчёт этого звания. Дескать, лейтенанты живут не долго и умирают в преддверии великих перемен.
Интересно, кто будет после меня? Окажется ли он достойней?
Надеюсь.
Впрочем, жизнь лейтенанта не стоит ничего без капитана Людвига. Пока он жив — корпус продолжает сеять справедливость. Пусть недалеко, пусть не по всему свету, но когда-нибудь и мы станем армией, а после — легионом. И тот, кто поведёт будущих рейнджеров за собой — будет Людвиг.
Возможно, кто-то сочтёт это греховным — сотворить кумира среди людей. Но… Справедливости ради, я никогда не видел, чтобы Равин препятствовал злу на моих глазах. А Людвиг делал это неоднократно.
И если развиться до Звёздного Бога и правда возможно, то я готов лечь костьми ради капитана. Ведь даже у богов есть слабости. В конце-концов, кто бы, если не я, тащил пьяного капитана на себе до шатра, когда он с горя напивался? А когда он получал серьёзные раны во время рейдов? Да я сутками не спал, носился вокруг Людвига, накладывая влажные повязки от горячки.
Потому что я всегда знал, что если не он — то кто сплотит весь этот сброд и, что самое главное, направит их на путь праведный?
Сейчас же, я понимаю, что никогда не был создан для семьи, детей и ремесла. Моя судьба вела меня к этому человеку. Или всё-таки не к нему?
Капитан сильный, он справится. Даже если будет ранен — поваляется пару дней в койке и продолжит своё дело. Но остальные… Мне всегда было жалко, когда кто-то из ребят не возвращался, но это казалось естественным. Я никогда и ни к кому не привязывался так, как к капитану. Может потому, что считал всех прочих рейнджеров, и себя в их числе, менее значимыми?
Но этот Эспен… Этот чёртов Эспен совсем не такой как я! Он готов броситься в пекло и утянуть за собой хоть весь свет ради одного несчастного неко! Ради девушки, с которой знаком, от силы, неделю! В одиночку рискнуть с жизнью ради чужого ребёнка!
Хоть он и кажется отморозком, но он никогда не бросает своих, даже если свои — лишь условно. А я ведь подозревал его в чём-то ещё…
Что же, признаю, Эспен. Ты лучше меня. И мне действительно страшно об этом думать, но… Смог бы он заменить капитана, случись, не приведи Равин, чего?
Клацнули торчащие во все сторону зубы искривлённого черепа, что давно перестал напоминать человеческий. Едва малейшие дуновения коснулись волосков на бороде, лейтенант понял: сейчас ударит!
Лапа длинной в мужской торс разорвала тьму и со свистом пронеслась в считанных миллиметрах от левого бока офицера. В прошлую их встречу, вендиго использовал нож, но после стольких сожранных тел, что так удобно разложили по лесу культисты и рейнджеры — каждый палец духа былтеперьувенчан продолговатым когтем, толщиной с наконечник от копья.
— Все! Бегите в противоположную сторону от моего голоса! — оповестил рёвом лейтенант, вкладывая в горловую точку столько телума, сколько мог позволить.
«Простите капитан, но этот бой я принимаю ради всех своих товарищей! Не только ради вас!» — хмыкнул про себя лейтенант и добавил: «Ну, Эспен! Чёртов паразит! Заставил переосмыслить всю свою жизнь!»
Белая кость черепа отражала блики огненного меча — единственного источника света, что позволял лейтенанту видеть своего противника. Всё, что находилось ниже ключицы обросшего седой шерстью крепкого тела утопало во тьме. Только интуиция и колебания ветра могли позволить предугадать направление следующего удара, ведь злой дух не отражался через Тельмус.
Стоило бы только отвести воспламенённый клинок и потерять тварь из виду — лейтенанту пришла бы крышка. Поэтому офицер решил увести вендиго за собой, продолжая кричать остальным.