Старшие любили упоминать в присутствии младших неизвестные им сутры — так делали все. Йонингу нахмурился, потому что, как правило, Шестые в этой игре на стороне победителя. Нанджи с растерянным видом закусил губу.
Тысяча сто сорок четвертая? Последняя? Может быть, Имперканни хочет проверить Вэлли?
Вэлли сосредоточился, и вспышка радости разогнала и чувство вины, и усталость, которые так давно его преследовали. Боги к нему благосклонны. То, что случилось, — не испытание, испытания бы он не выдержал, это урок, и урок пошел на пользу. Он вовсе не неудачник, он все еще избранник Богини. Облегчение его было столь же велико, как и радость Нанджи.
— Конечно! Почему бы и нет? Отличная мысль, светлейший Имперканни! — Он закинул голову и разразился потусторонним смехом Шонсу, от которого ласточки взмыли в воздух, который напугал лошадей и мулов на лугу, разбудил малыша и гремел над мертвыми телами, как колокол в храме. ПОБЕДА!
Счастлив тот, кто спас жизнь соратника, но если двое спасают жизнь друг другу, они благословенны. Только они могут принести эту клятву, и она станет для них главной и нерушимой.
7
Заходящее солнце было похоже на каплю крови, которая впитывается в песок. На грудь Вэлли падал кровавый луч, как будто обвиняя его в чем-то. Имперканни предложил светлейшему переночевать здесь, а утром продолжить свое путешествие. Но несмотря на праздничное настроение, Вэлли ничего не хотелось так сильно, как поскорее убраться отсюда; подальше от этой бойни, подальше от острова. Куда угодно.
Вэлли повернулся к хозяину лодки, который все это время безропотно просидел на полу.
— Есть ли у вас какие-нибудь ограничения, касающиеся переправы в ночное время, капитан?
— Если на борту будете вы, то никаких, — подобострастно пробормотал тот. Значит, то, что здесь произошло, оказало действие и на моряков.
Подозрительность и враждебность исчезли. Светлейшему Шонсу и храброму мастеру Нанджи представили всех свободных воинов, которые робко поздравляли героев с их удивительным ратным подвигом. Улыбка, похоже, навсегда застыла на лице Нанджи.
Имперканни включил в работу все свое деятельное войско. В лодку отнесли еду и соломенные подстилки, тела собрали, лошадей накормили. Один Третий, посмеиваясь, принес Виксини поесть и протянул старику стакан вина, что вызвало великолепные перемены.
— А мы останемся ночевать здесь, — сказал Имперканни. И посмотрел на погонщика. — Ты можешь устроиться где-нибудь в стойле. Утром нам понадобятся твои мулы. Правда, не все.
У погонщика был такой вид, как будто ему сообщили нечто ужасное. Его крысиные глазки с мольбой обратились к Вэлли. Сначала Вэлли не мог понять, в чем дело, а потом засмеялся.
— Я думаю, светлейший, если он не вернется, его там потеряют, — сказал он. — И пойдут искать. Я правильно говорю?
Тот важно кивнул.
— Моя жена пойдет, светлейший.
А найдет она не мулов, не мужа, а целое состояние, которое лежит в конюшне.
— Я уверен, светлейший Имперканни, что ваши люди вполне справятся с мулами? Оставьте себе все необходимое и отпустите этого человека. Он мне очень помог.
Белогривый воин удивленно поднял свои брови цвета соли с перцем и, желая сделать приятное светлейшему Шонсу, согласился. Вэлли это развлекло — даже кровавые убийцы могут быть хорошими ребятами.
Не сговариваясь, двое Седьмых отправились на прогулку по берегу, желая побеседовать наедине.
— Вы понимаете, что Богиня привела вас сюда, чтобы сделать правителем? — спросил Вэлли. — Не успеете вы и с коня сойти, а жрецы уже вас назначат на эту должность.
Его собеседник кивнул.
— Не могу не признать, что идея заманчива, — ответил он. — В последнее время мы с Йонингу много говорили о том, что пора найти каменные ножны. Кажется, я старею. Почитание уже приносит нам больше радости, чем бой. — Он замолчал. — Ее рука уже не однажды вела нас, и всякий раз для наших мечей находилось благородное дело. Но в Ханне все было иначе; мы так ничего и не нашли. А потом Йонингу настоял на этом путешествии. Он хотел разузнать что-нибудь об отце… И вот мы здесь. — Он усмехнулся весело и чуть снисходительно. — Мы ступили на пристань, услышали звон мечей, и я подумал, светлейший, что задача, заданная нам Богиней, — это вы. Теперь-то я понимаю, что вы — это решение.