— Что? — Воин сжал кулаки.
— Ничего, ничего! — быстро заговорил Хонакура. — Всего лишь слухи. Говорили, что эти воины хотели занять переправу и ту длинную аллею. Может быть, они потом раздумали. Кто-то из них добрался даже до постоялого двора, где обычно останавливаются паломники, но ему не повезло — он отведал там гнилого мяса. Так что никого, кроме вас, светлейший, и тем сильнее наша радость.
Сильные мускулы не всегда свидетельствуют о слабом уме — молодой человек все понял. Краска ярости проступила у него на щеках.
Он посмотрел вокруг, окинул взглядом грандиозное здание храма и огромный двор внизу; к которому примыкал усыпанный галькой берег тихой заводи, потом пенные волны Реки, текущей из ущелья, и окутанное туманом великолепие Судилища. Потом он повернул голову и оглядел старый парк, где среди деревьев стояли дома верховных служителей. Один из них, несомненно, подошел бы для жилища правителя.
— Служить при Ее храме — большая честь, — сказал он.
— Сейчас эта служба вознаграждается более щедро, чем раньше, — с готовностью отозвался Хонакура.
На суровом лице воина появилась угроза.
— Я думаю, здесь можно раздобыть меч?
— Это мы устроим.
Молодой человек кивнул.
— Я всегда готов служить Богине.
Вот так следует делать дела, с удовольствием подумал Хонакура. Об убийстве даже не упоминалось.
— Но сначала — изгнание демона? — спросил воин.
— Конечно, светлейший. — Хонакура не мог припомнить, чтобы за последние пять лет делал что-либо подобное, но ритуал был ему знаком. — К счастью, вам не придется упоминать ни вашего занятия, ни ранга. И такое одеяние вполне подойдет.
Воин облегченно вздохнул.
— И получится?
Нельзя преуспеть на посту Третьего Канцлера Совета Почтенных, если не умеешь прикрывать тылы:
— Получится, светлейший, если только…
— Если что? — Тень подозрения упала на широкое лицо воина.
На нем лежит какая-то вина?
— Если только этого демона не наслала сама Богиня, — осторожно начал Хонакура. — Только вы сами знаете, нет ли за вами какого-нибудь проступка против нее.
Боль и скорбь отразились на лице воина. Юноша опустил глаза и некоторое время не произносил ни слова. Потом он дерзко взглянул на жреца и громко сказал:
— Его наслали колдуны.
Колдуны! От неожиданности маленький жрец сделал шаг назад.
— Колдуны! — пробормотал он. — Светлейший, за все годы, проведенные мною в этом храме, я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из паломников упоминал о колдунах. Я даже и не думал, что они все еще существуют.
Ярость в глазах воина внушала ужас, теперь жрец мог сам в этом убедиться.
— О, они существуют! — взревел он. — Я пришел издалека, о священный, но верь мне, они существуют.
Хонакура постарался сосредоточиться.
— Колдуны бессильны против Всемогущей, — сказал он твердо, — а тем более в Ее храме. Если они — причина твоего несчастья, то изгнание демона несомненно пройдет успешно. Ну, что ж, приступим?
Хонакура подозвал Четвертого в оранжевых одеждах и отдал кое-какие распоряжения. Потом он повел воина к Богине. Они вошли в храм через ближайшую арку и проследовали вдоль нефа.
Огромный воин неторопливо шел рядом с Хонакурой, жрецу приходилось делать три шага, тогда как тот ступал только один раз, но юноша не спешил: он беспрестанно поворачивал голову и ошеломленно глазел на окружавшее его великолепие; так бывает со всеми, кто впервые оказывается в этой святая святых и видит огромную синюю статую, серебряное возвышение перед ней, усыпанное дорогими приношениями, разноцветные вспышки витражей, свод, куполом поднимающийся к небесам. Сейчас в храме было много народу — жрецы и жрицы, паломники и просто молящиеся, они стояли и ходили по сияющей мозаике пола, но величие храма превращало их в ничтожные пылинки, которые не могут нарушить царящий здесь покой.
Они подошли ближе, и теперь воин не замечал ничего, кроме величественной статуи Самой Богини; она сидела, окутанная покрывалом, скрестив под собой ноги и положив руки на колени. Ее длинные волосы струились бесконечным потоком. С каждой минутой ее образ приобретал реальность, и, подойдя совсем близко, воин в благоговении распростерся перед ней.
В ритуале изгнания принимали участие многие: тут требовались пение, танцы, обрядовые церемонии. Хонакура предоставил совершить изгнание Перандоро, жрецу шестого ранга, потому что такая возможность — большая редкость. Сам он только однажды совершал эту церемонию. Стоя внутри круга, воин опустился на колени, склонил голову и вытянул вперед руки — теперь остается только постелить на его спину скатерть, и за таким столом смогут пообедать трое. Остальные жрецы украдкой поглядывали в их сторону; паломников попросили немного подвинуться; вся эта картина производила огромное впечатление.