Закончив трапезу, командир вполне обычно вышел из-за стола. Однако при малейшем рассмотрении становилось видно, что движения его были не естественными, он, как пьяный человек, шатался и заваливался. Бартош не убрал за собой посуду, а сразу же начал продвигаться к выходу. Чуть ли не вывалившись аз дверного проёма, командир исчез из поля зрения. Скифару безумно хотелось посмотреть, что будет дальше. Однако нельзя было привлекать внимание. Парень остался сидеть за столом, сосредоточенно хлебая свой суп. В его голове была тысяча разных мыслей, но ни одну из них он не мог сформулировать. Злоба на самого себя смешивалась с восхищением от собственной находчивости, холодная расчётливость противостояла желанию просто ворваться в императорские покои, и снести голову государю.
Крики послышались с улицы. Женские голоса доносились из-за стен столовой. Гвардейцы, не понимая, что происходит, начали выходить наружу. Все хотели посмотреть, что же случилось. То, что они там увидели, повергало в шок, но в то же время вызывало дикий смех.
Люди со всего левого крыла столпились, чтобы посмотреть на это ужасающе-комичное зрелище. Командир внутренней стражи ползал на коленях по палисаднику, истошно вопя. Его штаны были спущены, а камзол валялся на дороге. Он передвигался на четвереньках, ломая цветы и приминая кусты, тщательно подровненные садовниками.
— У-иии! У-иии! — вопил он, широко открывая рот. — Я — свинка! Я — поросёнок! У-иии!
На лицах людей читалось такое удивление, которое можно было бы назвать шоком. Ровно половина толпы просто стояла неподвижно, закрыв лицо руками, и выпучив глаза. Вторая же часть откровенно смеялась, чуть ли не валясь с ног от дикого хохота. Скифар, как и большинство гвардейцев, был в их числе.
— Не кричите вы… — сорванным голосом прохрипел он. — Я — кабачик!
На глазах у изумлённой толпы он начал жевать цветы, произрастающие на клумбе. Никто не смел его остановить. Люди лишь глазели, в удивлении раззявив рты. Все понимали, что произошло. Практически каждый знал о существовании наркотиков и их эффекте. В Империи Восхода, как и везде, не поощрялось применение психотропных веществ, и наркоманы считались падшими людьми.
— Почему ты смотришь?! — вопил Бартош, показывая пальцем на солнце. — Не свисти на меня, ангел! Я просто поросёнок!
Скифар наблюдал за этим с чувством удовлетворения. Его миссия была выполнена, и следующий ход был за Бао Мином. Флакончик из-под наркотика парень бросил под ноги, и раздавил сапогом. Гвардейцы, стоящие на страже, уже подоспели к месту событий, и скрутили неадекватного командира. Представление было окочено.
Этим вечером он пришёл во внутренний двор. Скифар сел на ту самую лавочку, на которой происходил вчерашний разговор с Хино. Он знал, что она должна прийти совсем скоро. Парень смотрел вдаль, и ждал.
— Привет, Скифар! — послушался девичий голос.
Воин обернулся. Он сразу узнал этот низковатый, как для девушки, тембр голоса. Юнха, всё ещё одетая в платье горничной, приближалась к нему.
— Привет, Юнха, — ответил он без особого энтузиазма.
— У меня работа, я на минутку к тебе выскочила. Хино просила передать, что не придёт сегодня, не жди её сейчас. Завтра, — сказала она бегло.
— Спасибо, — сказал Скифар, задумчиво.
— Слу-у-шай, — лукаво произнесла она. — Что-то между вами есть? Хино редко назначает кому-то встречи. Особенно — парням, которых знает один вечер.
Скифар немного смутился. В голове невольно всплыли две картины. С одной стороны — ухоженные волосы Хино, которые щекотали его лицо, когда девушка склонялась на его плечё. Её невинная улыбка и высокой голосок. С другой стороны — Юнха, которая буквально в первый же день знакомства ему ехидно подмигнула, на что сам Скифар ответил такой же ухмылкой. Округлый зад, который руки парня сжимали в следующий же день. Это служило серьёзной пищей для размышления. У воина создавалось чувство, что его связь с Хино, возникшая за один вечер, была намного крепче, чем отношения с Юнхой, которая каждую вторую ночь запрыгивала к нему в постель. «Любовь…» — думал Скифар, глядя вдаль. «Это ли чувство я испытываю? Во всяком случае, даже если это просто мгновенная искра симпатии, которой суждено потухнуть через пару дней или часов, я должен попробовать».
— Буду надеяться, что это действительно так, — сказал он улыбнувшись. — Ты прости, если это тебя как-то расстроит.
— Да не беспокойся, — сходу ответила она. — Мы же взрослые люди, всё понимаем. Если бы у меня появился кто-то особенный, я бы тоже прервала наши встречи.
Юнха и Скифар друг другу улыбнулись. Это был красноречивый жест, означавший признание и безмолвную поддержку. Он же и послужил прощанием.
Отмывшись от дневного пота, Скифар наконец то добрался до своей койки. Этот день был слишком долгим. В его голове крутились все те события, что произошли за ближайшие три часа. Парень внимательно прислушивался к своим чувствам и эмоциям. Поначалу он был спокоен, как удав, только что сожравший свою добычу, но уже через минуту его охватил ужас.
— Что я наделал?! — сказал он тихо, пытаясь прикрыть рот, чтобы не закричать.
Скифар осознал просто ужасающую правду. Он подставил человека, буквально отравив его и унизив. Поступок ни чем не лучше, чем то, что в своё время сделал Хан. Подлость… Но это было ещё не самое страшное. Воистину ужасало парня то, что он не чувствовал вины. Да, он понимал, что совершил плохой и бесчестный поступок. Однако, ему было совершенно не жалко командира Бартоша. Нисколько. Это пугало Скифара. «Неужели я становлюсь бесчувственным зверем, что просто напросто сносит все препятствия на своём пути?»
[1] Пещерный светляк — гриб, произрастающий в пещерах, в умеренном климате. Получил такое название из-за флуоресцентного свечения, которое он источает во тьме. Сильнейший галлюциноген.
18. Придворные интриги
18. Придворные интриги
«В кого я превращаюсь?! Я отравил человека ради собственных амбиций, выставил его на посмешище. Я не чувствую вины, хоть и понимаю, что совершил подлость. Ещё каких-то пару месяцев назад я искалечил своего недруга, который меня подставил, а вчера я стал ничуть не лучше него. Мне страшно, что я становлюсь тем, с кем хотел бороться.
С другой стороны, всё это — путь к моей цели. Но оправдывает ли она средства? Я хочу справедливости. Нет, не притворной нравственности и прощения всем грешникам, а настоящего правосудия. Чтобы всем всё воздалось. Мерзавцам — страдания, мученикам — покой. И да, мои действия могут завести меня в ад. Наверное, я заслуживаю ужасной смерти или жизни с увечьями. Пусть будет так, я готов принять это, ведь я становлюсь одним из тех самых «злодеев». Но я не остановлюсь. У меня есть миссия. И если мне придётся устелить свой путь телами, то я это сделаю. Это ужасно, жестоко. Но результат того будет стоить.
А что, если не будет? Вот тебе и вопрос. Мы ведь все ошибаемся, и я тоже могу слепо следовать по пути, что ведёт вовсе не к свету. Это пугает.
Ладно, хватит этого. Я слишком много думаю. Мне бы как-то отсортировать мысли, привести их в порядок, при этом оставаясь на чеку…
Хино кажется очень милой девушкой. Даже просто не появившись в назначенном месте, она сделала это изящно. Послала подругу, чтобы она меня об этом оповестила, и я не ждал просто так. Чёрт, я провёл меньше часа с этой девушкой, и уже влюбился. Неоднократно себя за это осуждаю, но ничего не могу поделать. Надо лучше себя контролировать. Посмотрим, что будет дальше. Знаешь, чего я боюсь? Что я, из-за какой-то мимолётной влюблённости совершу ошибку. Но это же может быть и настоящая любовь… Нет, вряд ли. Мы не в сказке. Реальная любовь возникает тогда, когда мы знаем человека хорошо. Так меня учил отец. Всё остальное — мгновенные симпатии, не более чем инстинкт размножения у животных. Понравился партнёр, вы зачали потомство и разбежались. Кстати говоря, вот это про зверей я почерпнул в одной из книг, которую читал несколько дней назад. Мне показалась такая ассоциация уместной. Папа же просто говорил про то, что настоящая любовь должна строиться как дом: не за один день, а медленно, начиная с фундамента. Хм, интересно, а другим такое родители рассказывали? Хороший вопрос. С одной стороны, мы жили как дикари в пустыне, но мне кажется, что у нас было больше культуры, чем у столичных людей.