Проблема, тяготившая Гэна, пожалуй, даже больше, чем Танцующие-под-Луной и их воззвания к колеблющимся, была связана с человеком по имени Джон Джонс. Он тенью прокрадывался во дворы, охотясь за умами, недовольными политикой Гэна; он изменял людей, заставляя дрожащих возмущаться своими бедами в полный голос. Больше всего молодого короля пугала именно такая сила — не лобовая атака, из какой он всегда выходил с честью, а тихое, но верное подтачивание изнутри. Более того, Джонс в открытую проповедовал революцию.
Без изобретения Леклерка, взорвавшего ворота в замок Алтанара, у них не было бы надежды спасти Нилу и Сайлу. Без решающей атаки Тейт и Конвея на вражеский тыл битва могла быть легко проиграна.
Вот почему у юноши были самые плохие предчувствия насчет Джонса. Чужеземцы прикасались ко всему, что бы ни делал Гэн, и везде имели большое влияние. Было страшно подумать о том, что один из них, оказавшись во вражеском стане, будет действовать с такой же эффективностью.
Однако все это было забыто за несколько коротких дней в середине зимы. Клас только что возвратился из очередного продуктового похода к Людям Собаки. Он очень торопился домой, и не зря: в день его прибытия Нила произвела на свет маленького краснолицего и кричащего во всю глотку мальчишку.
Гэн провозгласил первый день весны праздником. В этот день его сын получит имя, а Ола устроит феерическое торжество, грандиозное гулянье для всех и вся. Гэн обещал также огласить новый свод законов, предложив любому баронству или племени заключать договоры. В день, который принесет имя королевичу, будет сформировано правительство, но эта власть станет координирующей, а не доминирующей.
В ту осень, когда Гэн все силы отдавал на то, чтобы примирить враждующие народы, Сью Анспач, Кейт Бернхард и Дженет Картер, вернувшись в аббатство Ирисов, возились с Избранными. Никто из женщин не признавал этого открыто, но дети стали главным в их жизни. Чужеземки соскучились по ним и стремились помочь всем, чем только могли. Ко всему прочему, дети стали той силой, которая позволила Анспач и Бернхард снова принять Дженет как свою. Прощение пришло легко; чужеземцы продолжали жить в мире, где любое их действие неизбежно несло оттенок обмана, и уязвимость Дженет была уязвимостью всех. После недолгого периода отчуждения тяжелые воспоминания Картер о ее недавнем крахе отступили перед необходимостью совместных действий. Для Сью и Кейт дети стали смыслом жизни. Дав им понять, что для нее это так же важно, Дженет быстро вновь завоевала расположение к себе.
Впрочем, изменения почувствовались в каждой из них, едва, миновав последнюю пограничную заставу, они снова очутились на территории Олы. Встреча с настоятельницей у ее дома оказалась искренне радостной. Поначалу чужеземки чувствовали себя неловко в присутствии еще одной гостьи — самой Жрицы Роз Сайлы, чье появление несколько смутило их, однако теплые отношения наладились быстро, а разговор получился душевным и непринужденным.
Старая настоятельница удобно устроилась в кресле, кутаясь в тяжелую темную накидку военной целительницы. На груди виднелась нашивка аббатства Ирисов. Капюшон и рукава переливались все теми же золотыми и зелеными цветами, скрывавшими от любопытного взгляда вездесущих стрекоз.
Внимательно выслушивая планы насчет Избранных, хозяйка руководила приготовлением оша. Ей хотелось узнать у гостей, откуда им знаком этот напиток, если они упорно утверждают, что никогда раньше не сталкивались с Найонской культурой. Ведь любому известно, что именно Найоны были единственными поставщиками ароматного зелья. Впрочем, это станет лишь еще одной из многих загадок чужеземцев. Сейчас неподходящее время и место для того, чтобы пускаться в рассуждения, сказала себе настоятельница, переключая внимание на гостей.
Когда они наконец закончили, она прямо заявила, что еще не готова с головой окунуться во все эти новые идеи. Чужеземцы были настолько разочарованы, что настоятельнице срочно пришлось объяснять свою позицию. Простые люди привыкли к веками устоявшемуся образу жизни, и резкие изменения, пусть самые благоприятные, не приведут ни к чему хорошему.