Торговцы раскинули лотки прямо посреди каменистой равнины, будто именно нас дожидались, однако когда мы подошли и начали расспрашивать их о ценах на еду и напитки, а заодно и отчего так странно выбрано место положения лагеря, нам ответили, что здесь сходятся несколько торговых путей и торговцы продают им ту самую еду, что готовилась сейчас на углях.
Истратив почти все отобранные у каганов деньги, мы наконец, впервые за последние несколько недель, наелись как следует и купили достаточно воды для дальнейшего путешествия. Также у них мы на остатки денег приобрели неплохую карту, которая, конечно, не указывала дороги до самой Боян-Обо, но всё лучше чем ничего. Для того, чтобы хватило денег на карту нам пришлось продать отличный шлем, принадлежавший теперь полководцу У, он долго сопротивлялся, однако когда торговец вынул из сундука великолепный да-дао — любимое оружие полководца; и предложил обменять его и карту на шлем и остатки денег, всё же согласился.
Мы уже собирались отбывать, когда в лагерь ворвались несколько десятков каганов в доспехах и при оружии. Они осадили коней, при этом пятеро постоянно держались при небольшом возке с заколоченными окнами. Эти пятеро не поспешили в лагерь, они лишь спешились и остались стоять вокруг возка, придерживая под уздцы своих лошадей. Остальные же подобно голодным волкам — детьми которых считали себя каганы, накинулись на еду. Их предводитель — седой воин с благородным лицом в одеждах из кожи, меха и стали, отлично заменявших доспех, хоть и не выглядевших таковым с первого взгляда, расплатился за всех с главой торговцев и сам сел есть. Он то и дело косился на нас — сразу заметил каганские доспехи; и наконец подозвал к себе одного из торговцев, что-то сказал на ухо и тот направился к нам.
— Тэнгэ-богатур, — сказал нам торговец, — желает знать: кто из вас, почтенные, командир или иной начальник среди вас?
— Я, — сразу бросил Цинь-ин, — моё имя Чэн. Чего желает от меня могучий Тэнгэ-богатур?
Услужливый торговец побежал обратно и вскоре вернулся с новым посланием от кагана:
— Тэнгэ-богатур желает поговорить с вами, Чэн.
Цинь-ин поднялся, я — с ним, забросив на плечо копьё. Полководец У хотел было остановить меня, но Цинь-ин бросил ему:
— Не забывай, У, что тяньган — мой раб и телохранитель, ему положено находиться при мне.
У недовольно покосился на нас обоих, но открыто перечить сыну предводителя Циня не стал.
Мы же подошли к Тэнгэ-богатуру и сели напротив него.
— Откуда у вас доспехи сынов волка? — сразу спросил богатур, не тратя времени на лишние слова. Говорил он довольно чисто, хоть и с характерным акцентом каганов.
— Мы — торговцы, — как принято у нас, издалека начал Цинь-ин, — подверглись нападению тяньганов не так далеко отсюда. — При этих словах каган покосился на меня, но ничего не сказал. — Кое-кому удалось остаться в живых, благодаря мужественным воителям из вашего народа. Тяньганы схватились с ними, оставив нас, а когда последний из них пал, сказали нам, что после таких противников убивать нас неинтересно. Они оставили нам оружие и воду убитых каганов, забрав лишь коней. Мы забрали всё, что нам оставили тяньганы и двинулись дальше.
— Сколько дней прошло с тех пор? — выслушав рассказ, спросил Тэнгэ-богатур.
Цинь-ин прикинул в уме и сказал:
— Около недели, может немного больше. Мы долго брели по этой каменистой пустыне и сбились со счёта дней.
Каган покивал.
— Так там, действительно, были лишь мёртвые? — вперившись взглядом в глаза Циня-ин поинтересовался он.
Я понял, что от того, что увидит Тэнгэ-богатур зависит очень многое, может быть, и сама наша жизнь. Это заметил не только я, но Чин с полководцем У. По рядам наших воинов пробежал шепоток и они начали незаметно готовить к бою оружие. Каганы, вроде бы, этого не замечали, продолжая есть как ни в чём не бывало.
— Только мертвецы, — кивнул Цинь-ин. — Тяньганы живых не оставляют.
— Это верно, — согласился Тэнгэ-богатур, — а мы не оставляем в живых своих врагов. Мы здесь потому, что преследовали шайку тяньганов — мы покончили с ними. — Теперь он смотрел в глаза мне.
Тут он мог бы пялиться хоть до конца света. Мои глаза давным давно выцвели и многие сравнивали их с оловом. Хотя мастер Чжоу говорил, что именно такие глаза и должны быть у настоящего «ночного воителя». Мне, если честно, было всё равно.
— Многие из моих воинов погибли, — продолжал Тэнгэ-богатур, — и кто-то должен отпеть их, чтобы их души могли попасть к Отцу-небу.