— Я, кажется, придавил тебя? — произнес наконец лэрд.
— Немного, — Катарина в ответ скорчила недовольную гримаску.
Локлан игриво куснул ее в надутую губку, а затем сокользнул с девушки и перекатился на бок. Подложив под голову руку, он потянулся, словно могучий лев. Кэт залюбовалась его обнаженной грудью и тем, как он красив. Закусив губу, чтобы сдержать стон, Катарина прижалась к шотландцу и закрыла глаза. Через мгновение она уже спала глубоким сном.
Мак-Аллистер лежал в полночной тишине, прислушиваясь к тихому посапыванию любимой. Было так странно осознавать, что после стольких лет поиски брата наконец подошли к концу. В это до сих пор верилось с трудом. Но всё действительно закончилось.
Когда Локлан пускался в этот путь, он ожидал, что отыщет Киранна, и даже не предполагал, что найдет то сокровище, которое спит сейчас рядом. Согласился бы он обменять Кэт на то, чтобы Киранн вернулся? Лэрд был благодарен судьбе за то, что она не поставила его перед таким выбором. Ведь, в конце концов, он знал ответ. Катарина была его жизнью. Он пожертвовал бы ради нее всем, чем угодно. И кем угодно.
Эта мысль потрясла и ужаснула Мак-Аллистера. Никто и никогда не имел над ним такой власти. Самое печальное, что Кэт даже не собиралась завоевывать его сердце. Просто каким-то образом за последние несколько дней она пробилась сквозь его сопротивление и вручила дар, который лэрд и не ожидал получить.
Улыбаясь первому настоящему счастью в своей жизни, Локлан закрыл глаза, чтобы заснуть.
Но едва он это сделал, снаружи раздался громкий крик:
— Откройте эту чертову дверь сейчас же или, ей-богу, я снесу этот замок — камень за камнем!
— Да кто ты такой, чтобы предъявлять такие требования?
— Филипп Капет. Король Франции и отец женщины, которой ты дал пристанище в своих стенах без моего на то разрешения!
Глава 16
Есть несколько вещей, которых ни один мужчина не желает себе ни при каких обстоятельствах. Первая — утратить в бою тот орган, который, собственно, и делает его мужчиной. Вторая — потерять его из-за несчастного случая. Третья — перестать быть мужчиной в результате подхваченной болезни.
Но меньше всего бедняга хочет услышать, что отец женщины, которой он только что овладел вне священных уз брака, стоит сейчас у ворот того дома, в котором свершилось это святотатство. И этот отец — один из самых могущественных людей всего христианского мира. А значит, виновный наверняка лишится не только того, что у него между ног, но и остальных внутренностей — их по приказу короля вырвут из наглеца, пока тот еще достаточно жив, чтобы в полной мере это почувствовать.
«Меня убьют. Вспорют живот. Повесят. И хуже всего, что сделают это не в таком порядке, — мелькнуло в голове у Локлана.
Он услышал, как снаружи охранники бросились открывать перед королем ворота, исполняя его приказ. Нелегко было начинать таким образом новый день и так же трудно было сообщить Катарине, что на их шеях внезапно захлестнулись петли.
— Кэт, — прошептал лэрд, расталкивая принцессу. — Милая, проснись!
Та, открыв глаза, заморгала и зевнула.
— Что, уже утро?
— Нет, — ответил горец, от всей души желая, чтобы он разбудил ее всего лишь по этой причине. — Твой отец у ворот замка и будет здесь с минуты на минуту.
Возмущенная Катарина так быстро подняла голову с подушки, что чуть не выдрала себе волосы, придавленные к постели телом Локлана. Горец сочувственно поморщился и, приподнявшись, высвободил зажатые пряди.
Судя по шуму, доносившемуся снаружи, там царила суматоха и продолжались споры. Кэт, завернувшись в простыню, пробралась к окну, чтобы выглянуть из него.
Лэрд торопливо одевался. Если ему суждено подвергнуться оскоплению, он не собирался облегчать палачу эту задачу.
Катарина повернулась к Локлану, в глазах ее плескался ужас.
— Как он нас нашел?
Горец не знал этого точно, но у него были свои предположения:
— Либо он пытал Страйдера, пока тот не сломался, либо его соглядатай оказался умнее, чем мы предполагали.
Катарина, перебросив волосы через плечо, обвела взглядом комнату, словно искала способ сбежать.
— Что мне делать? — спросила она.
У Локлана не было ответа на этот вопрос.
Девушка с надеждой огляделась.
— Бьюсь об заклад, отсюда есть тайный ход. Где-нибудь точно есть. Не может не быть — уж слишком Шотландец одержим.