- Все вон, - говорит ярл негромко.
Не то, чтобы я надеялась, но… первая подскакиваю в бассейне, торопясь выполнить приказание. Вон – это очень хорошо. Но все портит моя торопливость. Я поскальзываюсь.
- Поймал, - смеется мужчина, крепко прижимая меня к себе, не обращая внимания на то, что его рубаха становится мокрой. Я замираю. В груди растет ледяной ком. С трудом удерживаюсь, чтобы не оттолкнуть. Против этого восстает весь мой здравый смысл. Я рабыня, он ярл. И надо быть полной дурой, чтобы… Зажмуриваюсь крепко-крепко, пытаясь отстраниться от того, что сейчас произойдет. Не видеть. Хорошо бы еще и не слышать.
Так. Таня. Соберись. И расслабься. С одной стороны, это мало выполнимо синхронно. Но с другой – тебе же это выгодно. И ты не девственница, да и мужик не противен. И здравый смысл… говорит…
Стоит переспать. Сто-ит.
Пока я занималась договором с собой, ярл решительно пошел в атаку. Меня прижали к стене – тяжелое, огненное тело. Прикусили плечо. Рваное дыхание говорило о том, что воина повело не на шутку. И вот далось же ему…
Его руки на моей груди. Мой судорожный вдох. Одна скользит вверх, поднимает подбородок. Вторая оглаживает подрагивающую спину и фиксирует затылок.
Бессилие. Безнадежность. Плен.
Воин склоняется надо мной. Я понимаю, что меня сейчас поцелуют. Губы – красивые, твердые, и – умом я хорошо понимаю, насколько привлекательные, все ближе. Я замираю, пойманная в ловушку его желания.
И… я не знаю, что происходит. Ярость. Бешенство – отчаянное, безнадежное, глухое… Ослепительно-прекрасное.
Да к чертям, в которых тут не верят, все! Я свободный человек, как бы сама себя ни убеждала в обратном весь этот год.
Я человек.
Отталкиваю мужчину. Изо всех сил. Понятно, что более чем скромных, но… Внезапно этого оказывается достаточно – я подозреваю, что моей заслуги особой тут нет. Ярл поскальзывается на мокром полу. И с грохотом летит куда-то. Надеюсь, что вдаль. Я краем глаза успеваю заметить на его лице выражение изумления – вон, как бровочки темные, соболиные выразительно поднялись.
Я смеюсь. Раскидыва Раскидываю руки, как будто могу взлететь и обнять весь этот мир. Разум мой прячется. Как хо-ро-шо.
Но триумф мой длится недолго – внезапно воздуха становится мало. Я царапаю ремешок, на котором весит круглый кулон – показатель моего рабства. Он стягивается на шее. Очень-очень медленно, чтобы дать мне прочувствовать весь ужас надвигающейся смерти что ли? И он… шипит. Радостно. Ликующе.
Я пытаюсь сорвать его, но в мои руки впиваются острые зубы. Больно как.
Слышу крики, какие-то команды.
- Трактирщика сюда, - зачем-то кричит ярл. И не дает мне упасть, сжимая в объятиях.
Я смеюсь.
Потому что все это уже неважно. Я свободна!
Глава шестая
О том, что женщина, как водится, во всем виновата сама
- И что ты с ней возишься? – раздается знакомый голос. Странно. Всего несколько дней – а уже знакомый.
Сиг. Воин с черными как уголья глазами и белыми волосами. Странный. Опасный. Помню его. Только зачем он в моем посмертии? И зачем со мной возиться? Все же закончилось? Нет ни этого странного мира, не рабства, ни шипящего ошейника – только покой. Ну, так же должно быть в конце концов!
- Она вёльва. И у нее дух воина, - отвечает ему… правильно. Харальд.
Да что ж такое! Где мой покой?! И почему в этом самом покое эти двое? Парочка воинов, что разрушили мою жизнь. Как-то я разозлилась.
- Баба она, - смеется в ответ Сиг. – Да еще и самая что ни на есть сумасшедшая.
Сиг. Харальд. Не-е-е-т. Я ничего не добилась?! Я жива? И свободы мне не видать?!
Я сжала кулаки под одеялом, в которое была замотана как в кокон. И вдруг страшная мысль пронзила меня. Свободы я, получается, не добилась. А вот наказания. И насколько я понимаю логику этого мира - оно должно быть примерным. Я ведь напала на свободного. На ярла. На сына короля.
Изо всех сил зажмурилась. Как будто это могло оградить меня от неприятностей.