- Какая замечательная идея, - восхитилась я. – А так можно?
- Если я того пожелаю.
И он гордо, как в тронный зал, прошествовал в курятник.
- Ку? Дах? – поинтересовались у меня молодые петушка, поглядывая недовольно – кого ты, мать, притащила. Что за подозрительная личность?
Но им было далеко до моего первого знакомца. Тот бы уже вступил в схватку с незваным гостем.
- Кто этот ребенок? – Ярл склонился над Мирой. – И почему она спит в курятнике? И в таком виде?
Глава восьмая
О предложениях, от которых невозможно отказаться, и о курах, которым, похоже, в экспедиции быть
Он обернулся ко мне. Губы сжаты, в глазах бездна. Мне бы испугаться, но я любуюсь. До чего все же хорош. Но с другой стороны, с чего я решила, что проблемы девочки и ее мамы хоть как-то обеспокоят человека. Такого, при котором все белеют, перестают дышать и готовы упасть без чувств. Особенно если он скажет издевательское «пожалуйста». Тролль высшего уровня он просто с этим «пожалуйста».
- И как это понимать? Ты что – украла ребенка у того пьяницы?
- Я? – все мое восхищение как ветром сдуло. Все-таки самое прекрасное в мужчине – это мозг. А все остальное: плечики там, пресс, глазоньки да и троллизм – это хорошо лишь при наличии первого компонента. Вот как он себе представляет похищение мною ребенка? В замке, где я никого не знаю и где мне совершенно некуда спрятаться?
- Ты могла пожалеть девочку и решить не отдавать тому уроду, - пожал он могучими плечами, объясняя свою гениальную логику. – От тебя можно всего ожидать.
- Спасибо, конечно! – воскликнула я, понимая, в глубине души, что он прав. Увидев «папочку», я бы все равно вмешалась. И кто из нас двоих без мозгов, получается.
Хорошо, - он сделал над собой усилие, успокоился. Только руки в кулаки почему-то непроизвольно у него сжимались. – Объясни, что случилось.
- Госпожа Ирма приказала убираться в курятниках. Я нашла девочку, она хотела к маме.
- Мама где?
- Маму увели. Этот пьяница сказал, что он продал в рабство и жену, и дочь.
- Бред. Он не мог продать жену и ребенка. Они свободные подданые.
- Может, поэтому женщина и сидит где-то в подземельях? Чтобы вас не извещать.
— Значит, представление с паданием на колени – это просьба вмешаться.
Я кивнула.
- И испортить отношение с мэром.
Что тут скажешь – я только вздохнула.
- Значит, все, что я захочу, - предвкушающе улыбнулся он. Шагнул ко мне, склонился. Поднял подбородок и уставился прямо в глаза. – Все. Что. Захочу. Верно, Тана?
- Верно, - прошептала я, понимая, что если ты он там, в купальне, не наседал, а просто смотрел, вот так, давая мне принять решение… Пусть даже иллюзию принятия решения, то…
- Ты очень странная. Ты знаешь об этом.
Он отпустил меня, и я шагнула назад, упершись спиной в стену, пытаясь справиться с захлестнувшими… гм… назовем это «эмоциями». Какая же я курица – поплыла. Крепкие руки. Могучие плечи, Надежда, что как-то что-то за тебя решат – и тебе надо будет биться с этим новым миром, чтобы обустроиться в нем и найти свое место…
Дура как она есть.
- Значит, ради девчонки, которую ты видишь первый раз в жизни. И ее мамы, которую ты никогда не видела?
- Да, мой ярл.
Я заставила себя улыбнуться и поднять голову.
- Значит, по рукам, - рассмеялся Харальд. И тут же приказал: - Сиг.
Через мгновение снаружи раздался шелест крыльев, истошный вопль петуха, испуганное квохтанье остальных обитателей. И решительный стук в дверь – да такой, что она чуть было не слетела с петель.
Девочка подскочила и захныкала, стараясь, однако, делать это как можно тише.
Я взяла ее на руки, прижала к себе.
- Ш-ш-ш, - шептала я, успокаивая ребенка, что прижался ко мне, и при этом ловя на себе странные взгляды Харальда.
- Входи уже, - проворчал ярл, отрывая взгляд от замызганных нас. Ой, это же какие мы на пару с девчонкой зачуханные.