- Они желают горячего, - доложили мне подавальщицы. – И наши остальные похлебку да закуски разнюхали. Теперь все хотят того же, что и гости.
- Что им на горячее? – заметалась я. – Что?
Это же не как у нас: стукнул молотком специальным по мясу, уже разделанному в магазине, без костей и без жил, только порежь, обмакнул в яйцо, да и кинул на сковородку. И три минуты с одной стороны, три - с другой. А картофель уже готов. Вареный, со свежим сливочным маслом, посыпанный зеленью. Эх. Или пачка сделанных уже кем-то макарон. Которую можно просто купить в магазине. Или рис. В пакетиках, чтобы кастрюлю не шкрябать после них.
2-2
Из мяса у меня была мелко-мелко порезанная оленина на пироги, которые я собиралась печь на утро. И если… много лука, обжарить на смальце, зелень – да здравствует укроп и петрушка, что были даже здесь, на севере и которые мы разводили сами, в ящиках – это были наши комнатные растения. Туда яиц, муки. И быстро жарим рубленые котлеты. Гигантские.
И к вопросу о макаронах. Я делала лапшу. Домашнюю, золотую. Вздохнула с сожалением. Она была на вес золота, так как под нее закупали настоящую пшеничную муку – на севере она была привозная. И весьма недешевая. Но тут деваться некуда. Что не сделаешь для дорогих гостей. Я закипятила воду и раскрыла мешок. Посолить воду.
- Ужин, достойный сына короля, - одобрительно улыбнулась мне Инга.
Макароны с котлеткой. Здесь это была немыслимая роскошь.
- Несите, - вздохнула я, когда мы с Ингой выложили все по тарелкам, и я прикинула, сколько мне теперь резать оленину взамен той, что ушла на пир пришлым воинам. Получилось, что спать мне не придется.
- Пришлые хотят тебя, - вернулись девчонки. – Остальные – что-нибудь пожрать. Похлебки, нарезки. Сказали метать. И особенно огурцов! И острой капусты.
Хорошо хоть у меня этого добра – бочками.
- Иди, я соберу, - похлопала меня по плечу Инга.
Выйти с кухни, где я чувствовала себя счастливой. И свободной. Парадокс, и как его объяснить – я не знаю. Я вообще старалась не выходить от печки, благо, мой закуток к ней и примыкал. Разве что на закат полюбоваться. Там, за порогом я чувствовала себя отвратительно беззащитной, а уж в зале – тем более.
Меня мужики встретили восторженным ревом. Дружным. И, местные боги меня раздери, если это не было триумф.
- Капуста – огонь, - заорал Рай. – Тащи ее нам!
И как бы его попросить донести до жены, чтобы именно за капустой он к нам и ходит. Да еще и пивом.
- Да! – сдвинули кружки остальные. – Арррр! – заорали мне местный аналог «ура».
Я поклонилась всем. Искренне благодаря. И подошла к высоким гостям.
- Благодарим, повариха. Ублажила.
Я поклонилась. Мне кинули на стол золотую монету. Я стою двадцать таких. Еще девятнадцать – и вот она, свобода. Если, конечно, у меня ее не заберет хозяин.
- Мясо было мало. Я б таких кругляшков штук десять бы съел – это точно, - пробасил человек-медведь. – Почему их было только два!
- И откуда ты знаешь южную кухню? – с подозрением проговорил черноглазый. – Золотое тесто – это тайна кулинаров Иллии.
- Ты вёльва? – спросил у меня синеглазый предводитель. Как его называл черноглазый? Харальд?
И гомон в таверне мгновенно стих.
От удивления я, забывшись, посмотрела ему прямо в синие глаза.
- Я не предсказательница, - максимально почтительно ответила. – Готовлю так, как принято в моем мире. И лапша там – не секрет. Кормить люблю. Чтобы все были довольны. А завтра будут пироги, - попыталась улыбнуться. Меня беспокоила реакция наших мужиков. Эти-то, баламуты, уплывут. А я останусь. И будет мне лучше, чтобы никаким разэтаким существом меня не считали. Просто повариха. Просто хорошо готовит.
- Разве кто-то видел вёльву у печки? Чтобы она пироги пекла да капусту солила, нашим женам на зависть? – вдруг спросил Рай. – Будет она руки бить.
- Нет, - оживились мужики. – Не бывало такого.
- Да и предсказаний я от Таны не слышал, - добавил хозяин. – Разве что сколько Рай пива осилит за вечер.
- Но это и мы так можем! – грохнули все.