Договорить Тильвус не успел. В конце дорожки показались приятели – Сидор и Серега. Вид у обоих был довольный, стало быть, финансовую операцию по превращению стеклотары в звонкую монету они провернули успешно. Сидор увлеченно объяснял что-то Сереге, загибая пальцы, не иначе подсчитывал прибыль, которую принесет им такое замечательное мероприятие, как пивной фестиваль. Однако по мере приближения Сидор отчего-то стал меняться в лице. Сначала он выпучил глаза и физиономия его пошла красными пятнами, потом приятель принялся махать руками, словно ветряная мельница. Тильвус привстал и удивленно захлопал глазами. Сидор завопил что-то, но что именно – маг не расслышал. Вслед за Сидором принялся бушевать и Серега, и вдруг оба они сорвались с места и помчались вперед.
– Держи их! – гаркнул Сидор, с топотом проносясь мимо.
Тильвус оглянулся. По аллее во весь дух улепетывала давешняя парочка вокзальных бомжей с тяжелыми мешками в руках. Великий маг подскочил и глянул в канаву. Так и есть! Пока он беседовал с вороном, пока размышлял, подлые конкуренты подкрались втихомолку и стащили чужую добычу!
За нечистыми на руку конкурентами с криками и проклятиями неслась погоня: Сидор и Серега. Тильвус подтянул штаны и бросился следом. Вороватые коллеги с вокзала с похищенным расставаться не желали, проскочили асфальтовый пятачок, где торговали квасом и мороженым, пересекли аллею, нырнули в кусты и вдруг с шумом рухнули в канаву.
– Бутылки побьют! – в ужасе вскричал Серега.
– Я им, это самое… морды… морды сейчас побью! – свирепо пообещал Сидор, проламываясь сквозь заросли.
– Точно! – на бегу поддакнул Тильвус, чувствуя свою вину. – Эй, ворюги! Бросайте мешки!
Ворюга, точно расслышав обещание Сидора, поспешно выкарабкались из канавы и припустили еще быстрей.
– Упустим! – отчаянно завопил Серега.
Помощь пришла самым неожиданным образом: в конце аллеи показался милицейский патруль. Похитители, заметив стражей порядка, заметались по дорожке, кинулись назад, увидели преследователей, бросили пакеты на песок, шмыгнули за павильон аттракционов и были таковы.
Первым подбежал Сидор и торопливо заглянул в пакеты.
– Цело? – беспокойно спросил запыхавшийся Серега.
– Цело, цело. – Сидор бросил взгляд в сторону приближавшегося патруля. – А ну значить, тащи в кусты, быстро!
Подоспевший Тильвус подхватил мешки, и приятели нырнули в заросли.
– Не разбили, это самое, ничего, – объявил Сидор, исследовав оба пакета. – Это, значить, хорошо. А то бы плакали денежки-то наши.
Он сурово посмотрел на Тильвуса.
– Отвлекся малость, – виновато сказал тот. – Со знакомым заболтался.
И он покосился в сторону. Сидевший на дереве ворон насмешливо каркнул.
Сати еще с утра предчувствовала, что денек будет богат на события – и как в воду глядела. Не успела она появиться в конторе, как в редакцию ввалился водитель Борисыч.
– Сати! – заорал он так, что старенький телефон на столе испуганно звякнул. – Куда мы с утра едем? А! Вспомнил! Центр красоты! Гы-гы! Поехали! Небось омолодиться хочешь?
Сати встревожилась.
– Думаешь, пора? – Она поспешно глянула в зеркало и успокоилась: с омоложением можно было пока не торопиться.
– Борисыч, имей в виду, мы должны быть в Центре через десять минут. Успеешь? Ты вообще быстро ездить умеешь?
– А резина? Покрышки? – завопил Борисыч. – Шеф за амортизацию платить не хочет, а машина у меня не казенная! Она у меня собственная!
– Надоел ты мне со своей машиной! – заорала Сати в ответ и вылетела из кабинета. Водитель вывалился следом, на ходу громогласно пересказывая в лицах последнюю беседу с шефом относительно платы за амортизацию. Борисыч, когда дело касалось денег, умел настоять на своем, но и шеф был тертый калач, поэтому их финансовые разборки всегда напоминали схватку двух титанов.
О последней схватке негодующий Барбарисыч пожелал поведать подробно. Эпитеты он использовал сочные, красочные, поведение шефа обличал гневно и бурно и умолк лишь тогда, когда машина подкатила к парадному входу современного здания с зеркальными стеклами. Центр красоты «Купава» открылся совсем недавно и сразу же стал необыкновенно популярен среди состоятельных горожанок: на страже молодости там стояла целая армия прекрасно обученных специалистов, от косметологов и пластических хирургов до фитнес-тренеров и массажистов.
– Давай, омолаживайся тут, – во всеуслышание объявил водитель, не смущаясь прохожих, оглянувшихся на его слова. – А я пока сигарет куплю да газетку с кроссвордом почитаю.
Сати кивнула и направилась к входу, старательно припоминая имя-отчество ведущего косметолога, с которым предстояло побеседовать. На ступенях крыльца она остановилась и полезла в рюкзак за блокнотом: имя вспомнилось, зато номер кабинета начисто исчез из памяти!
К крыльцу бесшумно подкатила блестящая машина, из салона выпорхнула нарядная рыжеволосая дама. Сати тут же узнала в ней актрису театра музыкальной комедии примадонну Похвальбищеву. Прима грациозно взбежала по ступенькам, рассыпая улыбки прохожим, остановившимся поглазеть на местную знаменитость, и в это мгновение зеркальные двери бесшумно разъехались и на пороге появилась высокая эффектная блондинка – актриса того же театра Сорокина. Столкнувшись нос к носу, дамы застыли.
Сати, как и все в городе, была наслышана о сложных отношениях двух див, поэтому тоже замерла, уставившись на соперниц во все глаза.
Первой опомнилась Похвальбищева.
– Какая встреча! – пропела она сладким голосом. – Не знала, что ты сюда заглядываешь! Наверное, на пластическую операцию записалась? На процедуры по омоложению?
– Мне это не нужно, возраст еще не тот, – с большим достоинством ответила Сорокина. – Я гораздо моложе своих лет выгляжу, мне все это говорят. А вот кое-кому бы не помешало. – Она окинула пренебрежительным взглядом пышную фигуру примадонны. – Лишний вес старит. А ведь ты и так старше меня на пять лет!
– На четыре с половиной года, – ласково улыбнулась Похвальбищева. – А лишнего веса у меня нет. Так, разве совсем чуть-чуть. Кстати, я недавно похудела на… на три кило! Хоть и не старалась. Как-то само собой.
– Похудела? – Сорокина поджала губы. – Оно и видно. Вон и морщинки на лице сразу же появились…
– Что?! Где?! – Похвальбищева тревожно глянула в зеркальное стекло. – Ах да, действительно… Это мимические морщинки, от смеха, – пояснила прима. – Как вспомню, что от тебя муж ушел, так хохотать начинаю…
Сорокина сделала вид, что не расслышала.
– Возраст, возраст, – притворно вздохнула она. – Оперетта, знаешь ли, искусство молодых. Антиквариат, он только в музее ценится. – Сорокина бросила на Похвальбищеву выразительный взгляд. – А вот я, например, хотела бы умереть молодой и красивой!
Примадонна улыбнулась еще ласковей.
– Молодой и красивой? Ты уже опоздала. Вон и в клинику красоты зачастила…
– Подругу навещала, – поспешно сказала Сорокина. – Билет занесла на премьеру.
– А кем твоя подруга работает? Наверное, силиконовых дел мастер? – Прима выразительно посмотрела на роскошный бюст соперницы, туго обтянутый шелковой блузкой. – Что-то, я смотрю, он у тебя увеличился в последнее время.
– Это наследственное, – тут же заявила Сорокина. – Наследственное, настоящее и никакого силикона! У моей бабушки знаешь, какой бюст был?