Дуглас пошатнулся и, не сумев сохранить равновесии при той скорости, с которой он двигался, упал на песок. Я перескочил через него и схватил сумку с мечами; вот только он сделал какое-то движение ногой, похожее на прием из боевых искусств, и выбил почву у меня из-под ног. Буквально. Я тоже рухнул на землю.
Отец Дуглас дернул сумку, но я мертво в неё вцепился, мы боролись и пинали ногами друг друга — пока сумка не порвалась, не выдержав напряжения. Мечи вывалились на песок. Он схватил рукоять «Фиделаккиуса», меча — катаны, который до тех пор, пока вы не достанете его из ножен, выглядел как простая, тяжелая трость. Я подхватил «Амораккиус», и поднял вложенный в ножны меч как раз вовремя, чтобы отбить рубящий выпад отца Дугласа.
Он поднялся на колени и размахнулся снова, и все что я мог сделать, это подставить ножны с «Амораккиусом» и отразить удар. Удар за ударом обрушились на меня, и не оставалось времени, чтобы призвать мою силу, и никакой возможности, чтобы подняться на колени…
До тех пор, пока ботинок сорок шестого размера не ударил отца Дугласа в грудь, отбрасывая его назад.
Майкл стоял надо мной, держа алюминиевую биту в правой руке. Он протянул ко мне другую руку, и я вложил в неё «Амораккиус». Он взял его за середину лезвия, держа как какое-то огромное распятье, и хромая пошел к отцу Дугласу, опустив биту вниз.
Отец Дуглас уставился на Майкла широко раскрытыми глазами.
— Не приближайся, — сказал он. — Я не хочу причинять тебе боль.
— Кто сказал, что ты на это способен? — громко произнес Майкл. — Положи Меч, и я дам тебе возможность уйти.
Дуглас смотрел на него холодными серыми глазами.
— Я не могу этого сделать.
— Тогда я одолею тебя, и все равно заберу Меч. Это конец, Роарк. Ты просто пока этого не понял.
Отец Дуглас больше не растрачивал времени на разговор, он блеснул катаной в сторону Майкла.
Майкл отбил атаку мечом, словно это была палка (никакой не каламбур) нанеся удар сбоку, как кот сбивает вниз ночного мотылька. Закрутилась бейсбольная бита.
— Медленный, — проговорил он. — Слишком медленный, чтобы одолеть полуслепого калеку. Ты не знаешь главное правило того, кому доверено нести Меч.
Дуглас зарычал и снова попытался ударить Майкла. Он отбил и эту атаку с высокомерной непринужденностью, сопровождая это ударом рукояткой вложенного в ножны меча по щеке Дугласа.
— Это означает жертву, — холодно продолжил Майкл, наступая на Дугласа который отшатнулся от удара. — Это означает забыть о себе, и о своих желаниях. Это означает положиться на веру в Господа Бога Всемогущего.
Он нанес пару ударов, от которых Дуглас смог с трудом защититься — но третий, прямой колющий удар, нанесенный кончиком биты, угодил прямиком в солнечное сплетение священника. Отец Дуглас, пошатнувшись, упал на одно колено.
— Ты оставил службу, — с трудом проговорил Дуглас. — Мир заполняется тьмой все сильней. Люди взывают к нашей помощи — и ты оставил Мечи валяться без дела с этим существом, состоящим из черной магии и обмана?
— Ты высокомерный ребенок, — прорычал Майкл. — Всемогущий непосредственно изъявил нам свою волю. Если ты человек веры, тогда ты должен принять это.
— Тебя тоже обманули! — выкрикнул Дуглас. — Как может Господь игнорировать своих людей, когда они так нуждаются в его защите?
— Нам не дано знать это! — Майкл кричал. — Разве ты не видишь, глупец? Мы только люди. Мы видим только это место и это время. Господь же знает все, что может случиться. Неужели ты желаешь сказать, что знаешь лучше Господа Бога нашего, что нужно сделать с Мечами?
Дуглас пристально смотрел на Майкла.
— Неужели ты настолько глуп, что веришь, будто Он хочет, чтобы ты отверг свою веру и навязал свои убеждения миру? Ты думаешь, Он хотел, чтобы ты убил достойного человека и похитил невинного ребенка?
Быстрым ударом биты он выбил «Фиделаккиус» из рук Дугласа и нанес пару сокрушительных ударов — один по плечу, а другой по колену. Дуглас обессиленной грудой повалился на песок.
— Посмотри на себя, — сказал Майкл суровым и безжалостным голосом. — Посмотри, что ты натворил во имя Господа. Посмотри на синяки на руках моей дочери, на кровь на лице моего друга, и затем скажи мне, кто из нас был обманут.
Снова обрушилась бита, и Дуглас без сознания раскинулся на песке.
Майкл застыл на мгновенье с поднятой над лежащим мужчиной битой, его била крупная дрожь.
— Майкл, — позвал я спокойным голосом.
— Он причинил боль моей маленькой девочке, Гарри. — Его голос переполняла сдерживаемая ярость.