— Да и не нужно вам это, Владислав Максимович. Поверьте… Слыхали небось, что знания умножают скорбь?
— Ну, а как же тогда…
— Для начала, восполним все естественные лакуны, неизбежные для человека с другого мира, скажем — на уровне знаний того Владислава, под чьим именем вы теперь живете. А дальше будем взаимодействовать адекватно ситуации. Вы же и сами многое знаете и можете. Ну, а систему Мироздания и принцип антигравитона, оставим за скобками. Может, кому и интересно, но лично я не вижу смысла в знаниях, которые нельзя использовать. Вы согласны?
— Вполне возможно… — я больше по инерции попытался продолжить разговор. Но тут мое бренное тело, измученное авантюрными подвигами и прочими нехорошими излишествами, окончательно взбунтовалось и… потушило свет.
* * *
— Але, хозяин! У нас курортный сезон открылся, что мы уже и чердак внаем сдаем?
Призрак вторгся в сон и совершенно бесцеремонным образом пытался меня растолкать. В реальности ему бы фиг-два это удалось, а вот во сне, увы, как оказалось, у бестелесных субстанций гораздо больше прав и возможностей.
— Ну, чего тебе? — проворчал я, не раскрывая глаз и не просыпаясь. — Вроде ж обо всем договорились.
— Договорились они!.. А мое мнение ты спрашивал, прежде чем квартирантов подселять?!
— Почему, собственно… — поспать сегодня, похоже, не суждено. — Ты, вообще, кто такой?
— А ты в зеркало давно гляделся? — призрак наехал на меня, можно сказать, нос к носу. — Узнаешь?
С таким же успехом можно было разглядывать облако или клубы дыма. Но соображалка уже включилась.
— Я…
— Последняя буква… Мы — вот правильный ответ, — призрак все еще недовольно бухтел, но как-то больше для проформы, чем по нужде. — Ты где этих неприкаянных надыбал? И вообще, оно нам надо? Жили себе спокойно, вдвоем. В полном, заметь, взаимопонимании. Когда я тебя последний раз муками совести доставал? Вспомнишь? Нет. И о той растяжке, что ты проморгал, предупредил. Кстати, превышая полномочия. Ну, так это без свидетелей было, отчего б самому себе не подсобить чуток. А теперь — все, Влад, извини. Под присмотром пары таких свидетелей, придется работать и жить по Уставу. Мне лично, после окончания срока, проблемы с самим не нужны. Лишние столетия пребывания в Чистилище наматывать не собираюсь. Так что готовься…
— Да что ты кипятишься, так… — попытался я успокоить свое вторе Я. Ситуация глупейшая, на приход белочки тянет, но я уже как-то втянулся. — Порядочные ж, вроде, духи…
— А то ты не знаешь, что хороший 'дух' — мертвый 'дух', - на автомате ответило подсознание. — Влад, Влад, ты даже не знаешь: кого приютил. Это ж… — Я поперхнулось, и невнятно пробормотав что-то похожее на: '…вините, вшество…', исчезло. Оставив меня в растерянности и недоумении.
Но так как сон продолжался, то и неожиданности на этом, естественно, не закончились.
Я почувствовал, как стремительно взлетаю…
Всего лишь одно мгновение, и я смог вполне ощутить непередаваемый, густо замешанный на трепете и спазмах живота, восторг космонавтов, сподобившихся узреть Землю. Так сказать — в полном объеме.
Это ощущение невозможно выразить словами!.. И пытаться не стоит. К сожалению, тех, кто видел — бог не сподобил владеть слогом, а гениям пера и чернильницы — нипочем не описать того, чего нельзя вообразить. А жаль, — имей человечество такую возможность, наша история была бы совсем иной. Ибо даже самый последний циник, входя в храм, снимает шляпу и вспоминает о чем-то возвышенном и духовном…
Тут планета, кстати, даже отдаленно не напоминающая глобус, резко прыгнула мне навстречу. Мазнула по лицу пухом уплотнившихся облаков, и я узрел океаны и континенты. Много синевы всех оттенков и разноцветную аппликацию суши. Калейдоскоп был слишком яркий, я падал, явно превышая гравитационное ускорение и без парашюта, а осознание этого факта неприятно даже во сне, поэтому береговые линии как-то не зафиксировались в сознании. А еще мгновение позже я завис на высоте, достаточной чтоб иметь возможность более-менее внятно разглядеть некую часть Terra Incognita. Эдак с тысячу километров в диаметре. Из ассоциаций, больше всего напоминающую сильно потолстевшую Индию. Или — отрезанную по десятой параллели южную оконечность Африки.
'Лети, лети лепесток через запад на восток…'
Север пока отставим в сторонку, а вот юг — самое то. Вокруг суши, почти на гране восприятия, но, еще не сливаясь в одно с небесами, плескалось море-океан. При этом западные и юго-западные земли подбирались к воде вплотную, вместе с двумя дельтами больших рек и десятком голубых артерий поуже. Южная оконечность этого полуострова была щедро окрашена в пятнистую желтизну пустыни. А с юго-востока и вдоль всего восточного побережья широкой полосой акульей челюсти вздымались зубья скал. И чем дальше на север, тем выше, суровее, белоснежнее… Упираясь, как хвост кобры в капюшон — в двугорбое жерло вулкана… Вроде, потухшего… Но, нервирующего одним только видом. Во всяком случае, случись мне очутиться неподалеку его склонов, я бы дольше пары дней там задерживаться не стал. Подозрительный, в общем, вулкан… Дальше на север пошли невысокие, веселенькие желто-изумрудные сопки. С отчетливой победой зелени при продвижении на восток. И эта 'зеленка' становилась все гуще и темнее, заливая всю доступную моему взгляду северную часть суши.
Внутреннюю часть полуострова занимала холмистая равнина, отчасти самой природой, отчасти усилиями человеческого ума и трудолюбия приспособленная для народного хозяйства. Соответственно и обитания. О чем, наглядно свидетельствовала примерно дюжина-полторы населенных пунктов крупнее ПГТ, с башенками и стенами, рассредоточенных вдоль крупных рек. Кроме них, как на макете, наличествовало и несколько десятков сел, размерами поменьше, избравших себе для проживания берега приток или озер, а так же — россыпь, как я догадался, хуторов и деревень. А завершал картину один большой город. Почти в углу границы восточного пляжа и темно-зеленого севера.
Еще я успел заметить местами скученность своеобразных ласточкиных гнезд в пределах горного хребта, некие невнятные, но довольно крупные (если смог разглядеть), сооружения в лесном массиве и тут — трансляцию 'Клуба кинопутешествий' прекратили. Наверное, электричество закончилось.
Меня стремительно потащило вниз, в сторону юго-востока, но не к самим горам, а чуть ближе к обжитой местности. Да так шустро, что я и глазом сморгнуть не успел, как вновь оказался на своей лежанке.
Угу, будем считать, что первый платеж, в счет квартплаты, — духами без определенного места жительства, — был произведен…
Глава пятая
'Утро красит ярким светом…'
Именно так начиналась каждая новая глава в интереснейшей книге, — без автора, начала и конца, — зато зачитанной до дыр всем личным составом отдельной… Теперь уже не важно. Так вот, в том увлекательном романе одному парню тоже несладко пришлось в другом мире. Но, в отличие от меня, ему по ходу движения, все время какие-то бонусы, очень в тему выпадали. Вот бы мне хоть парочку тех умений, помимо навыков, приобретенных в рядах вооруженных сил. Хотя, кажется, я вчера прикупил неплохую карту к своему раскладу. Во всяком случае — хуже точно не стало. А, если прислушаться к собственным ощущениям, не пеленгующим даже фона от бодуна, то даже лучше.
— Доброе утро, Владислав Твердилыч!
О, это ко мне. И что характерно, утро и в самом деле доброе. Уж своему-то опыту утренних побудок я могу доверять с достоверностью до третьего знака после запятой. Пивка засосали почитай ведро, а ныне голова ясная, как у сдавшего экзамен студента. Если прислушаться, то наверняка свист гуляющего в пустоте сквозняка можно услышать.
— Завтракать будете? Или рассолу подать?
Моя заботливая хозяюшка стоит в шаге от кровати и пристально выискивает на лике мужчины следы вчерашнего загула и, не найдя таковых, радостно улыбается.
— Буду, солнышко, обязательно буду! — не менее радостно улыбаюсь я ей в ответ, беря за руку и утаскивая к себе на ложе. — Страсть, как проголодался, со вчерашнего дня-то…