— Ещё чего не хватало! — возмутился Всеслав. — Всё с женой хорошо, хвала Господу. А я вот выбрался проветриться да рыбки малость наловить ко встрече с вами. Да чуток рановато вы приехали, не особо успел пока.
Он кивнул на трёх рыбёшек под ногами, и окунь, будто извиняясь, разинул рот и слабо трепыхнул красным хвостом.
— Эдак ты дня три рыбалить будешь! — усмехнулся младший дядька, Всеволод.
— Да? Пожалуй, ты и прав. Придётся по-другому тогда, — потёр большим пальцем шрам над правой бровью Чародей. И повернулся к гостям спиной, разведя руки во всю ширь.
— Здрав будь, Дед Речной! — разнеслось от берега до берега громко, зычно. — Праздник у меня, родня в гости пожаловала. Угости-ка рыбкой по-соседски, да не скупись: аж три князя угощаться будут, да с дружинами, да не один день! Коли не обидишь — так и быть, прощу тебе один должок. Но только один!
Всеслав сбросил рукавицы на снег и поднял один указательный палец на правой руке. И тут лёд Почайны гулко треснул, будто в него снизу и впрямь Водяной ударил. Заржал испуганно конь кого-то из Ярославичей, донеслись встревоженные крики от их дружин, что остановились поодаль, чтоб не мешать встрече родственников.
— Ну, коли согласен — давай, сыпь! — непонятно выкрикнул Чародей и громко хлопнул в ладоши.
Жёсткие ладони сошлись, как две сухих доски, только треск по-надо льдом разлетелся. А князь развёл руки вновь и так же громко хлопнул второй раз. А вот третьего хлопка́ никто не услышал.
Жахнуло так, что по всей округе с деревьев с заполошным, паническим карканьем взмыли в ясное голубое небо чёрные птицы. Они метались, истошно вереща, натыкаясь друг на друга, роняя перья и не только. Но слышно их не было. Уши заложило у всех, кто не открыл рот широко, как Всеслав и его бойцы, до сей поры невидимые.
В паре сотен метров от Чародея, ближе к тому месту, где русло Почайны уходило налево, за Подол, скрываясь в прибрежных лесах, сперва вспух серо-белый пузырь прямо на заснеженной реке, как громадное рыбье или жабье пузо, словно сам огромный Речной Дед и вправду решил вылезти и разобраться с нахальным человечком. Потом к небу рванулся невообразимо высокий, с Софию Киевскую, столб воды и ледяного крошева. А уж следом прошла волна взрыва, некоторых особо впечатлительных сбив с ног. Им, сидевшим на задницах в снегу, сильнее прочих был ощутим толчок, что прошёлся подо льдом реки, будто сама Почайна вздохнула тяжко и глубоко. Такого никто и никогда раньше не видел, не слышал и не чувствовал.
Поднятые взрывом ввысь брызги воды замерзали на февральском ветру, превращаясь в странный снег и иней, оседая медленно, плавно. Сквозь это облако, что мягко смещалось направо, прочь от города, в сторону Днепра за заснеженной косой, падали глыбы льда, размерами от небольших, с кулак, до более приличных, с голову. С конскую голову. И рыба…
— … мир…ется? Эй! — Всеволод и Святослав перевели взгляды на Чародея. Который что-то говорил, судя по тому, как двигались губы и борода, и махал им, привлекая внимание. Но ни смысл, ни даже звучание его слов до князей пока не доходили сквозь мерзкий писк в ушах. А рядом с ним стоял известный по рассказам воевода Рысь. Которого миг назад здесь не было. И следов его от берега досюда тоже не было.
— А? — громко, но растерянно переспросил черниговец. Он сидел на снегу, потому что при взрыве конь его рванулся прочь, и ноги не удержали, завалился навзничь. Переяславец коня удержал чудом. И сам стоять остался на одном месте тоже им же.
— Радомир, говорю, у тебя там лается позади? Голос уж больно знакомый, — донеслись как сквозь колючую вату в ушах слова Всеслава.
Дядьки обернулись назад одновременно, сидячий и стоячий, только сейчас вспомнив, что приехали не одни, а в составе большого сводного отряда-посольства. Очень опасаясь того, что увидят за спиной ровный белый снег или огромную чёрную полынью на месте своих дружин. Вот же чёрт дёрнул ехать к этому демону!
Радомира, что рвался к князьям, с трудом удерживали пятеро крепких ратников и два монаха. У воеводы лицо было сумасшедшим, он явно думал, что князя своего потерял, и хотел теперь удостовериться, что Святослав жив и здоров. Для этого нужно было подбежать, посмотреть, а вернее всего и пощупать своими руками. Доверять чародеям и колдунам старый воин привычки не имел. Но бежать не давали. Хмурые мужики с бледными лицами крепко держали его, глядя на троицу князей с тревогой и сильной настороженностью. И этим выгодно отличались от многих других, кто валялся в снегу с воем и плачем, зажимая уши и зажмурив глаза. За спинами высокого посольства уходили в чёрные точки по льду Днепра на юг перепуганные насмерть кони. Частью — с седоками.