— Охотник не в состоянии уловить никаких признаков присутствия врагов?
Он адресует вопрос Саперу, которого, по-видимому, справедливо считает одним из лидеров фракции, выступающей за то, чтобы и дальше жить в форте.
— Совершенно верно, — отзывается Сапер. Капитан снова погружается в молчание. Но в конце концов он, ко всеобщему изумлению, произносит:
— Я разделяю мнение тех, кто выступает за уход с границы. Я уже некоторое время назад пришел к выводу, что наша служба здесь более не требуется империи и что если мы хотим быть полезны стране, мы должны перебазироваться куда-либо в другое место.
Думаю, это последнее, что любой из нас ожидал услышать. Бронник лучится довольством. Сапер и Конюший падают духом. Я, даже теперь испытывавший двойственные чувства, просто смотрю на Капитана с удивлением. Капитан же продолжает:
— Сапер, Конюший — составьте план нашего отъезда как можно скорее. Но я ставлю одно условие: мы идем одной группой, никто здесь не остается, и мы должны оставаться вместе, единой группой, на протяжении всего пути, который будет долгим и трудным — я это знаю. Всякий, кто попытается покинуть группу, будет считаться дезертиром, и обойдутся с ним соответственно. Я предлагаю, чтобы все вы поклялись в этом.
Поскольку мы и так ровно об этом договорились между собою, трудностей это требование не вызывает. И четыре наши бунтаря не возражают против приказа о выступлении, хотя Охотника опасности и тяготы предстоящего пути явно приводят в ужас. Мы тут же принялись планировать отъезд.