Оказалось, что у нас все-таки есть карты территории, которую требовалось преодолеть. Капитан извлекает их из своего собрания документов вкупе с двумя томами хроник нашего пути из столицы на границу, составленные некогда первым Полковником. Капитан вызывает меня и вручает эти материалы, приказывая изучить их и разработать маршрут путешествия. Но я вскоре обнаруживаю, что все они бесполезны. Карты истерлись и потрескались по сгибам, и информация о центре континента, которую они прежде могли предоставить, ныне канула в неизвестность. Мне удается разглядеть отчетливую метку в форме звездочки — обозначение столицы — в правом нижнем углу и расплывчатую нечеткую линию, обозначающую границу, далеко слева, а посередине пустое место. И хроники прежнего Полковника тоже ничем не помогают. Первый том посвящен организации экспедиционных сил и материально-техническим проблемам, связанным с их доставкой из столицы в тыл. Второй имеющийся у нас том на самом деле является третьим и описывает строительство форта и первые стычки с врагом. Средний том пропал, а о путешествии от столицы до границы повествовал именно он, я полагаю.
Я не решаюсь сказать Капитану об этом, поскольку он не из тех людей, что воспринимают плохие новости, не теряя самообладания. Вместо этого я решаю приложить все усилия, чтобы составить для нас импровизированный маршрут, используя свои сведения о том, с чем мы повстречаемся по пути на юго-восток.
И так мы принимаемся готовиться, выбирая лучшие из наших крытых повозок и самых сильных лошадей и загружая повозки инструментами, оружием и всем, что можно увезти из продовольствия: сушеными фруктами и бобами, мукой, бочонками с водой, коробками с консервированной рыбой, сушеным мясом, которое Интендант готовил каждую зиму, выкладывая нарезанную полосами свинину на солнце. По пути нам надо будет стараться добывать свежее мясо и зелень.
Женщины спокойно воспринимают распоряжение сопровождать нас в глушь. Они в любом случае уже перешли от образа жизни Рыболовов к нашему. Их у нас всего девять, потому что Охотник так никого себе и не выбрал, а Капитан лишь изредка проявлял к ним интерес. Но даже так у нас одна лишняя — Саркариэт, подруга Сигнальщика. Она осталась в форте после его смерти и сказала, что не желает возвращаться в свою деревню, так что мы прихватываем ее с собой.
День отъезда выдается ясным и погожим: солнце пригревает, но не жжет, ветерок ласковый. Возможно, это хорошее знамение. Мы покидаем форт, не оглядываясь назад, выходим через восточные ворота и спускаемся к реке. С дюжину Рыболовов наблюдает за нами с обычным своим непроницаемым видом, пока мы переходим реку по небольшому деревянному мосту, чуть выше их деревни по течению. Как только мы переправляемся, Капитан останавливает колонну и приказывает уничтожить мост. Сапер потрясенно крякает: мост был одним из его первых проектов, осуществленных в давние времена. Но Капитан не видит никаких причин оставлять врагу путь на восток, в том случае, если враги все еще таятся где-то в глубинных землях. Так что мы половину утра машем топорами, пока мост не обрушивается в реку.
Последние двадцать лет у нас не было никаких причин заходить в районы сильно восточнее или южнее форта, но мы не удивляемся, обнаружив, что они мало чем отличаются от районов севернее и западнее, которые мы так долго патрулировали. То есть мы находимся в сухой местности с желтоватой почвой, полной мелких камней с разбросанными вокруг невысокими холмами, узловатыми, кривыми кустами и пучками травы с зазубренными краями. Время от времени какое-нибудь костлявое животное быстро перебегает нам дорогу, или мы слышим шипение змеи из кустарника, да иногда какая-нибудь одинокая грустная птица проплывает высоко над головой, хрипло каркая, но в целом эти земли пустынны. Весь первый день мы не видим никаких признаков наличия воды, как и первую половину второго дня, но после обеда Охотник докладывает, что обнаружил присутствие Рыболовов где-то неподалеку, и вскоре после этого мы добираемся до одинокого ручья — вероятно, рукава той самой реки, чьи прочие притоки текут неподалеку от форта. На другом берегу мы видим становище Рыболовов, куда меньше деревни, стоящей на нашей речке. Вендрит с прочими женщинами при виде этого становища охватывает волнение. Я интересуюсь, в чем дело, и Вендрит мне говорит, что этот народ — старинные враги ее народа, и что всякий раз, как их племена встречаются, происходит битва. Так значит, даже покорные, незлобливые Рыболовы воюют между собой! Кто бы мог подумать? Я сообщаю об этом Капитану, но того, похоже, известие не волнует.