— То, как вы говорите. То, как вы выглядите. То, как вы себя ведете.
«Дунк-чурбан, темный, как погреб...»
— Вчера ночью, на крыше, вы говорили...
— Ну да, спьяну я всегда делаюсь болтлив, но я говорил всерьез. И не собираюсь отказываться от своих слов. У нас с вами общая судьба. Мои сны не лгут.
— Ваши сны не лгут, — сказал Дунк, — а вот вы лжете. Вас ведь зовут не Джоном, верно?
— Верно!
Глаза Скрипача лукаво блеснули.
«У него глаза как у Эгга...»
— Его настоящее имя скоро станет известно — тем, кому следует его знать, — лорд Гормион Пик проскользнул в павильон и исподлобья взглянул на Дунка. — Послушайте, межевой рыцарь, я вас предупреждаю...
— Да ладно вам, Горми! — перебил его Скрипач. — Сир Дункан все равно на нашей стороне — или скоро будет с нами. Говорю же вам, я видел его во сне!
Снаружи пропела труба герольда. Скрипач обернулся.
— Меня зовут на ристалище. Прошу прощения, сир Дункан. Мы можем вернуться к нашей беседе после того, как я управлюсь с сиром Гэлтри Зеленым.
— Силы вашей руке, — сказал Дунк. Это была простая вежливость.
Сир Джон ушел, а лорд Гормион остался.
— Его сны погубят нас всех.
— И почем обошелся сир Гэлтри? — помимо своей воли спросил Дунк. — Довольно ли было серебра или пришлось платить золотом?
— Я смотрю, кто-то слишком много болтает.
Пик опустился в походное кресло.
— У меня тут снаружи десяток людей. Мне следовало бы позвать их сюда и велеть перерезать вам глотку.
— Отчего же вы этого не сделаете?
— Его милости это придется не по вкусу.
«Его милости...» Дунку как будто дали под дых. «Еще один черный дракон! — подумал он. — Еще одно восстание Черного Пламени... И со временем — еще одно Багряное Поле. Когда встало солнце, поле не было багряным...»
— А зачем эта свадьба?
— Лорду Баттервеллу нужна была новая молодка, чтобы греть ему постель, а у лорда Фрея была дочь, несколько распущенная девица. Свадьба оказалась удобным предлогом, чтобы собрать единомышленников. Большинство из приглашенных некогда сражались на стороне черного дракона. У других есть причины быть недовольными правлением Бладрэйвена, третьи лелеют собственные обиды или надежды... У многих из нас забрали сыновей или дочерей в Королевскую Гавань в качестве заложников, чтобы обеспечить нашу лояльность, но большинство из заложников погибли во время великого Весеннего Мора. Руки у нас больше не связаны. Пришло наше время. Эйерис слаб. Он книжник, а не воин. Простонародье его почти не знает, а то, что они знают, им не нравится. Его лорды любят его еще меньше, чем простецы. Его отец тоже был слаб, это правда, но, когда трону грозила опасность, у него были сыновья, которые могли сражаться за него. Бейелор и Мейекар, молот и наковальня. Но Бейелора Сломи Копье уже нет в живых, а принц Мейекар заперся в Летнем Замке, в обиде на короля и его десницу.
«Ага, — подумал Дунк, — а теперь вот глупый межевой рыцарь доставил его любимого сына прямо в руки его врагов. Есть ли более удобный способ сделать так, чтобы принц не высовывал носа из стен Летнего Замка?»
— Есть еще Бладрэйвен, — сказал он. — Его не назовешь слабым.
— Это так, — согласился лорд Пик, — однако колдунов никто не любит, а братоубийцы прокляты перед лицом богов и людей. И стоит Кровавому Ворону хоть раз проявить слабость или потерпеть поражение, его люди растают, как снега по весне. А если сон принца сбудется и отсюда, из Белых Стен, явится живой дракон...
— Трон будет ваш, — договорил за него Дунк.
— Его, — уточнил лорд Гормион Пик. — Я — не более чем скромный слуга.
Он встал.
— Не пытайтесь покинуть замок, сир. Если вы это сделаете, я сочту это изменой и вы поплатитесь головой. Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать.
Свинцовое небо уже всерьез поливало дождем, когда Джон Скрипач и сир Гэлтри Зеленый взяли новые копья в противоположных концах ристалища. Многие гости торопились укрыться в большом зале, ежась под плащами.
Сир Гэлтри восседал на белом жеребце. Его шлем был украшен обвисшим зеленым султаном из перьев, такой же султан красовался на голове его коня. Плащ его был сшит из квадратных кусков ткани, все разных оттенков зеленого. Его наголенники и латные рукавицы сверкали золотом, и на его щите было изображено девять желто-зеленых пятиконечных звезд на травянисто-зеленом поле. И даже его борода была выкрашена в зеленый цвет, на манер заморских жителей Тироша.
Девять раз они со Скрипачом съезжались, держа копья наперевес, зеленый рыцарь и молодой лорд с золотыми мечами и скрипками в гербе, и девять раз копья ломались. К восьмой стычке земля начала раскисать, и боевые кони шлепали но лужам. На девятый раз Скрипач едва не выпал из седла, но все же сумел удержаться.
— Добрый удар! — воскликнул он, смеясь. — Вы едва не одолели меня, сир!
— Скоро одолею совсем! — крикнул сквозь дождь зеленый рыцарь.
— Да нет, вряд ли!
Скрипач отбросил в сторону сломанное копье, и оруженосец подал ему новое.
Следующая стычка оказалась последней. Копье сира Гэлтри бессильно скользнуло по щиту Скрипача, а сир Джон ударил зеленого рыцаря прямо в середину груди и вышиб его из седла. Рыцарь рухнул наземь, подняв фонтан бурых брызг. Дунк увидел, как на востоке сверкнула далекая молния.
Трибуны стремительно пустели: простецы и лорды торопились укрыться от ливня.
— Взгляните, как разбегаются! — пробормотал Алин Кокшоу, очутившийся рядом с Дунком. — Несколько капель дождя — и все отважные лорды с визгом прячутся в укрытие. Хотел бы я знать, что они станут делать, когда разразится настоящая буря, а?
«Настоящая буря...» Дунк понимал, что лорд Алин говорит не о погоде. «А этому что нужно? Неужто он вдруг решил подружиться со мной?»
Герольд снова взошел на трибуну.
— Сир Томмард Хеддл, рыцарь из Белых Стен, вассал лорда Баттервелла! — провозгласил он, перекрывая далекий раскат грома. — Сир Утор Серый Лист! Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!
Дунк взглянул на сира Утора как раз вовремя, чтобы увидеть, как улыбочка Улитки сделалась кислой. «Это не тот противник, за которого он заплатил!» Распорядитель турнира обманул его ожидания, но почему? «Потому что вмешался кто-то еще, кто-то, кого Косгроув ставит выше, чем Утора Серого Листа...» Дунк немного поразмыслил над этим. «Они не знают, что Утор не собирается побеждать! — внезапно осознал он. — Они видят в нем угрозу и хотят, чтобы Черный Том убрал его с пути Скрипача». Сам Хеддл был участником заговора Пика, можно было рассчитывать, что он проиграет, когда в том будет нужда. А значит, остается только...
И тут внезапно сам лорд Пик пронесся по грязному полю и взбежал по лестнице на трибуну герольда. Плащ бился у него за плечами.
— Нас предали! — вскричал он. — Среди нас — шпион Бладрэйвена! Драконье яйцо похищено!!!
Сир Джон Скрипач развернул своего скакуна.
— Мое яйцо? Как такое может быть? У входа в спальню лорда Баттервелла день и ночь стоит охрана!
— Охрана перебита, — объявил лорд Пик, — но один из стражников успел перед смертью назвать имя убийцы!
«Уж не собирается ли он обвинить в краже меня?» — подумал Дунк. По меньшей мере десять человек видели накануне, как он брал в руки драконье яйцо, когда принес леди Баттервелл в спальню ее супруга и повелителя.
Лорд Гормион обвиняюще ткнул пальцем вниз.
— Вот он стоит! Шлюхин сын! Хватайте его!
Сир Глендон Гром, стоявший в дальнем конце ристалища, растерянно поднял взгляд. Поначалу он, казалось, не понимал, что происходит, пока не увидел, как к нему со всех сторон сбегаются люди. Тут мальчишка принялся действовать, куда проворнее, чей ожидал от него Дунк. Он успел наполовину выхватить меч из ножен, прежде чем первый стражник ухватил его за горло. Гром вывернулся из его рук, но тут на него налетели еще двое. Они с разбегу врезались в него и повалили в грязь. Следом набежали еще и еще, крича и пиная его ногами. «А ведь на его месте мог быть и я», — осознал Дунк. Он чувствовал себя таким же беспомощным, как тогда, в Эшфорде, в тот день, когда было объявлено, что ему отрубят руку и ногу.