— Тогда ему придётся сделать исключение или принять сан. Продолжай кашлять. Я знаю, что больно, но это выводит жидкость из лёгких и предупредит воспаление.
— Ахиллия, глянь-ка кто тут у нас, — сказал МакКарти, закончив осмотр тел. —
Наш старый приятель из Касабланки.
Она посмотрела на тушку Фрэнка Барнса. Две дырки в груди и одна промеж глаз. Раны другого мужчины были идентичными. Шесть выстрелов, ни одного промаха при стрельбе по подвижным целям при плохом освещении. Лучше Генри с оружием не управлялся никто. Ахиллия снова посмотрела на Барнса.
— Его стоило оставить в живых. Он хотел получить урок ножевого боя. Уж я бы ему показала…
Обломки двери распахнулись, и в комнату вбежало несколько человек с носилками.
— Господа, пропустите. Где раненая? — это появилась бригада швейцарской скорой.
— Сдесь я, — слабо, но уверенно сказала Играт. Ахиллия скромно гордилась ею. Она видела, как профессиональные уличные бойцы куда больше суетились из-за менее серьёзных ран. Санитары быстро уложили Играт и вынесли. Когда они ушли, появилось трое полицейских: один в штатском, двое в форме. Никто из них не заметил, как тихонько выскользнула Бранвен, чтобы сопроводить Игги.
— Мистер Смит. Как вы это объясните? — прозвучал явный намек на то, что детектив не любит, когда иностранцы стреляли друг в друга на его участке
— Эти двое похитили одну из моих сотрудниц, чтобы получить за нее выкуп. С помощью вашего коллеги мы проследили их такси до этого здания. Когда мы подошли ближе, услышали крики. Мы не могли дожидаться ваших людей, её жизнь была в опасности. Вот этот бил её цепью, — Генри указал на окровавленные звенья. — И забил бы до смерти.
Детектив поднял цепь и, напряжённо размышляя, посмотрел на неё. Ему не нравились перестрелки и иностранцы, доставляющие неприятности, но у него была дочь-подросток. Зрелище окровавленного железа решило всё.
— Думаю, что человек, способный так поступить с женщиной – невелика потеря. Ладно. И только ради той молодой дамы. Я запишу это как самозащиту против двух закоренелых преступников.
— Мистер Смит? — доктор оглядывал приемную.
— Доктор?
— А, мистер… Смит. Рад сообщить, что ваша сотрудница сейчас отдыхает, её жизнь вне угрозы. Мы вправили нос и наложили шины, но позже, когда она окрепнет, понадобится довести дело до конца. У вас же в Америке есть хорошие хирурги для таких задач? Лицо в синяках. Есть вероятность, что повреждён один глаз. Сломаны рёбра, два с одной стороны, одно с другой, мы их зафиксировали тугой повязкой, это уменьшает неудобство. Ещё она получила не меньше двух сильных ударов по почкам. Кровь в моче есть, но почки работают. Она сильная женщина, и если не произойдёт ничего непредвиденного, спокойно поправится.
— Её можно перевозить?
— Конечно нет, — возмутился доктор. — Вы чем слушали? Она подверглась жестокому обращению и получила серьёзные травмы. Её нельзя перемещать не менее недели, а может быть и десять дней. После – с большой осторожностью. Но здесь её будут лечить так же хорошо, как и в любой из американских больниц.
— В этом я не сомневаюсь, сэр. И спасибо вам за всё, — МакКарти повернулся к Ахиллии. — Похоже, ей пока придётся остаться.
— Простите, герр Смит? — говоривший был таким высоким, что ему пришлось пригнуться, чтобы выйти из лифта. — Герцлёфф, из немецкого посольства. Отдел Культуры.
Наступило неловкое молчание. Все знали, что "культурный отдел" германского посольства – это Гестапо и Абвер в одном флаконе.
— Мы можем переговорить наедине?
Двое мужчин отошли в безлюдный. Там Герцлёфф продолжил:
— Я слышал, что случилось с вашей коллегой, герр Смит. Не знаю, кто виноват, но даю вам слово, что это не наша работа.
МакКарти постарался сделать наиболее скептическое выражение лица.
— Герр Смит, если, конечно, это ваше имя, в чём я лично сомневаюсь, я знаю, что вы контрабандист и делец чёрного рынка. Вы привозите женские чулки и другие предметы роскоши из Америки, продаёте их во Франции и Германии с огромной прибылью, которую храните здесь. Иначе ваша налоговая служба возьмёт вас за шиворот. Я говорю об этом потому, что нас не волнует ваша деятельность. Тем более, она приносит пользу. Пара-тройка дефицитных тряпок многим закрывает рот. Поэтому, хотя наши страны воюют, между нами никакой вражды нет. Смею заверить, ваша сотрудница будет выздоравливать в таком покое, какой только можно обеспечить. Я оставил внизу двух своих людей. Если хотите, они буду дежурить здесь, чтобы помочь вам защитить даму. Но если вы против, они уедут со мной.