«…Не можем разрешить этого. Один из вас обязан тотчас же вернуться. Мы можем себе позволить потерять два багги, но только не все три». — Это говорил Шют, руководитель исследовательской группы и единственный военный среди обитателей поселка.
Следующий услышанный Картером голос принадлежал биохимику Руфусу Дулитлу. Это было раздраженное рычание: «Так как же нам поступить — бросить монету что ли?»
«Разрешите остаться мне, — раздался третий, звучавший очень жестоко и непреклонно, голос. — Я имею на это полное право». Картер почувствовал, что затылок его покрылся холодным потом.
«О’кей, Альф. Желаю удачи, — произнес Руфус. — Приятной охоты», — зловещим тоном добавил он, как будто догадался о том, что Картер подслушивает.
«Ваше дело — получше отремонтировать купол, А я уж позабочусь о том, чтобы Картер не вернулся».
Сзади Картера отставший сильнее багги описал широкую дугу и направился к поселку. Второй продолжал двигаться прежним курсом. Вел его лингвист, Альф Хэрнесс.
Большинство из двенадцати человек, оставшихся в куполе, занимались заделыванием трехметрового разрыва, пользуясь специальными горелками и листами пластика. Работа эта требовала много времени, но была нетрудной, ибо, по распоряжению Шюта, из купола был выпущен весь воздух. Прозрачный пластик опал многочисленными складками на сборные домики, образовав как бы ряд соединенных друг с другом палаток. Перемещаться с одного места на другое под опавшим пластиком не составляло особого труда.
Старший лейтенант Майкл Шют понаблюдал за тем, как работают его подчиненные и решил, что им полностью удалось овладеть положением. Поэтому от оставил ремонтников, шагая при этом, как солдат на параде, и стараясь насколько возможно поменьше под опавшими складками купола. Остановился он рядом с Гендетом и стал наблюдать за тем, как тот настраивает воздушный генератор. Гендет заметил его и, не поднимая головы, произнес:
— Командир, почему вы разрешили Альфу преследовать Картера в одиночку?
Шют не обратил внимания на такое панибратское обращение инженера.
— Мы не можем себе позволить потерять оба трактора.
— Почему бы просто не выставить часовых на двое суток?
— И что делать, если Картеру удастся прорваться сквозь охрану? Он явно намерен вывести из строя купол. И хочет поймать нас в такой момент, когда на нас не будет ничего другого кроме кальсон. Даже если кому-нибудь из нас и посчастливится нацепить скафандры, мы вряд ли сумеем еще раз заделать прореху в куполе.
Гендет машинально поднял руку, чтобы почесать свою короткую бородку, однако кончики его пальцев наткнулись на пластик гермошлема, что привело к появлению откровенной досады на его лице.
— Пожалуй, тут вы правы. Я в состоянии наполнить купол воздухом в любое время, как только вы будете готовы к этому, но воздушный генератор при этом совсем опустеет. Мы окажемся без всякого запаса воздуха в баллонах к тому времени, когда ребята заштопают эту дыру. Еще одна прореха окажется нам не по зубам.
Шют кивнул и отвернулся. Воздух, которым можно было бы пользоваться — тонны азота и кислорода — находился снаружи, но он был в виде газообразной двуокиси азота. Воздушный генератор был способен перерабатывать его в пригодный для дыхания воздух в три раза быстрее, чем его расходовали для дыхания люди. Но если Картер порвет купол еще раз, даже такая скорость переработки окажется убийственно медленной.
Только Картеру это ни за что не удастся. Альф об этом обязательно позаботится.
Аварийную ситуацию, кажется, удалось ликвидировать, во всяком случае, на этот раз. И поэтому у старшего лейтенанта Шюта появилась возможность поразмышлять над теми скрытыми причинами, что привели к ее возникновению.
Его рапорт о неблагополучной обстановке в поселке был написан еще месяц тому назад. С тех пор Шют несколько раз перечитывал его, он казался полным и точным, и все же его не покидало ощущение, что можно было бы написать и получше. Ему следовало изложить свои доводы еще более убедительно. Вопрос был настолько щекотлив, что поднять его ему могут позволить лишь единожды, иначе его карьера закончится, а голоса его больше никто уже не станет слушать.
Казенс когда-то опубликовал кое-что на эту тему и даже получил за это гонорар, но для него это был всего лишь эпизод его литературной жизни. Он, пожалуй, смог бы помочь. Но Шюту очень не хотелось впутывать еще кого-нибудь в затею, которая была равнозначна его персональному бунту.
И все же теперь ему все равно придется переписать рапорт заново, или, по крайней мере, дополнить его. Лью Хэрнесса уже не было в живых, он был убит. Через двое суток не станет в живых и Джона Картера. И за все это ответственен был он, Майкл Шют. В самом прямом смысле.