— О’кэй.
Больше мне здесь делать было нечего, я это прекрасно понимал… и все же никак не мог заставить себя подняться. Обязательно должно быть еще что-то такое.
Миллер, в конце концов, прочистил горло.
— Это все, сэр?
— Да, — сказал я, затем сразу же поправился. — Нет. Я мог бы попасть сейчас в номер 1809?
— Надо проверить, не снят ли он.
— Полиция закончила в нем свои дела?
— Конечно. — Он снова вернулся к картотеке. — Да, он все еще свободен. Я проведу вас. Сколько времени вы там пробудете?
— Не знаю. Не больше получаса. Зачем вам туда подниматься?
— Ну и хорошо.
Он вручил мне ключ и стал ждать, пока я покину офис. Что я и сделал.
При выходе из лифта глаз мой уловил еле заметную вспышку синего огонька. Не знай я о существовании голокамер, я бы не обратил на него никакого внимания.
Теперь комната Оуэна превратилась в пустую коробку. Все предметы обстановки были спрятаны. Остались одни голые стены. Никогда не видел зрелища более удручающего, его можно было сравнить разве что с видом обломков астероидов, слишком бедных, чтобы что-нибудь на них разрабатывать и слишком неудачно расположенных, чтобы на них можно было организовать базу.
Контрольный щиток был прямо рядом с дверью. Я включил повсюду свет, затем нажал на главную кнопку. Тотчас же на стенах появились, красные, зеленые и синие линии. Большой квадрат на одной стене обозначал кровать, значительная часть другой была занята кухонной нишей, еще самые разнообразные контуры высветились на полу. Это очень удобно и практично. Вам же совсем не хочется, чтобы гость стоял на том месте, где вы хотите поднять из-под пола стол.
Я пришел сюда, чтобы проникнуться духом, атмосферой этого места, обострить свою интуицию с целью выяснить до конца не упустил ли я чего-нибудь. Не особенно раздумывая, я вскрыл контрольный щиток, чтобы осмотреть его внутренние цепи. Печатные платы были слишком малы и столь насыщены микроэлементами, что я вряд ли мог что-либо выяснить, однако я пробежал кончиками воображаемых пальцев по нескольким проводочкам и обнаружил, что они идут непосредственно к своим исполнительным органам, не выходя наружу из комнаты к каким-либо приборам, установленным за ее пределами. Отсюда следовало, что нужно было обязательно находиться внутри комнаты, чтобы узнать, что из ее обстановки выведено из карманов, а что в них остается на своих местах.
Значит, в предположительно занятом номере кровать могла оставаться в стене в течение шести недель, однако чтобы знать об этом, нужно находиться внутри комнаты.
Нажатием соответствующих кнопок я материализовал кухонную нишу и кресло для отдыха. Одна из стен соскользнула вбок, образовав проем шириной в два метра, в котором размещалось все кухонное оборудование; пол вздыбился и принял ферму кресла. Я уселся в него так, чтобы выдвинувшаяся из стены часть кухонного оборудования закрывала от меня дверь.
И убедился в том, что из коридора в таком случае никак нельзя было увидеть Оуэна.
Если б только кто-нибудь обратил внимание на то, что Оуэн совершенно не заказывает никакой еды! Это могло бы спасти его.
Мне в голову пришло еще кое-что, и это кое-что побудило меня поискать взглядом воздушный кондиционер. Чуть выше уровня пола в одну из стен была вмонтирована решетка. Я ощупал пальцами своей воображаемой руки находившуюся позади решетки, в стене, аппаратуру. Некоторые из устройств кондиционирования воздуха в подобных квартирах работают непрерывно, пока содержание углекислого газа в помещении не понизится на полпроцента. Автоматика же этого кондиционера регулировала только температуру внутри помещения либо, по желанию пользователя, могла быть отключена, а сам кондиционер переводился при этом на работу в режиме ручного управления.
Если бы автоматика этого кондиционера была первого типа, наш такой во всем предусмотрительный убийца мог бы судить по току, потребляемому кондиционером, о том, жив ли Оуэн и продолжает ли он находиться в своем номере. В данном же случае, автоматика номера 1809 работала независимо от присутствующего человека.
Я плюхнулся назад в кресло.
Если мой гипотетический убийца и вел наблюдение за Оуэном, он мог это делать только с помощью скрытой камеры, находящейся внутри комнаты. Если он в самом деле не жил на этом же этаже в течение всех тех четырех или пяти недель, которые понадобились Оуэну для того, чтобы умереть с голоду, то никакого другого способа просто не существовало.
Ладно, поразмыслим о скрытой камере. Если сделать ее настолько малой, чтобы никто не мог ее заметить, то в этом случае робот-уборщик отправил бы ее вместе с пылью в мусоросжигатель. Значит, она должна быть достаточно крупной, чтобы ее не мог подхватить робот. Но при этом такой, чтобы ее не мог обнаружить Оуэн. И только тогда, когда с полной уверенностью установлено, что Оуэн мертв, можно было дистанционно активировать механизм ее саморазрушения.