— Ты очень мил, — застенчиво призналась она. — Как тебя зовут, юноша?
— Э-э… М-м-м… Гомер, — тот смутился от предвкушения удачи. Кончик его носа порозовел.
— Гомер. Хорошо, Гомер, я расскажу тебе эту историю. Мой Эндимион — весьма посредственный певец, и ему нет дела до моих свершений. Его интересуют только великие подвиги во имя любви, вроде путешествия Орфея в Аид за своей Эвридикой. О насилии он петь не хочет, а история Калидонской охоты отнюдь не про любовь. Аталанта подвинула поближе к себе полено, уселась на него и обхватила руками колени; взгляд ее замер, как будто сквозь огонь она видела прошлое. — Вепрь был могуч — в четыре раза больше и в сотню раз яростней любого кабана. Он убивал людей и скот, разорял поля и…
— Говорят, — вставил певец, — что царь Калидонии Ойней не уважил Артемиду дарами. За это богиня разгневалась и решила напомнить смертному царю о своем могуществе. Артемида поселила в его лесах могучего вепря. Несправедливое наказание: почему должана страдать вся округа?
Охотница развела руками:
— Не знаю, как насчет наказания. Наверное, это выдумка поэтов. Лично я считаю, что дикий кабан просто спустился с гор, ибо в то время, два года назад, случились страшные снегопады. Как бы то ни было, вепрь разорял Калидонию и держал в страхе ее жителей. Царь впал в отчаяние: никто не мог сладить со зверем, и тогда он предложил созвать великую охоту. Слух разнесся по всей Элладе быстрее ветра, — взгляд Аталанты упал на воительницу, она съязвила: — Странно, что ты не явилась.
Зена качнула головой и сжала губы:
— До меня дошел призыв Ойнея, но дела задержали меня — на севере, в одной деревеньке. Кроме того, я не охотница и не героиня, — она отвернулась и подбросила веток в огонь.
— Нас собралось много, — продолжала Аталанта, помолчав. Глаза ее потеплели, голос смягчился и стал едва лине мечтательным. — Самые отважные и самые прекрасные воины Греции, мускулистые, с отличным оружием, многие все еще в тех летах, когда солнце ласково касается кожи, оставляя на ней легкий угар, а борода не портит гладких щек. Среди нас были братья Кастор и Полидевк, еще молодой Пирифой со своим другом Тезеем…
— Ты знакома с самим царем? — воскликнула Габриэль, широко распахнув глаза.
— Ну… — Аталанта слабо улыбнулась и пожала плечами, — я с ним охотилась, правда, он держался на расстоянии… Странно, ведь потом Тезей женился на амазонке, а значит, присутствие женщины средигероев не могло его возмутить или сбить с толку. Не то, что других!
— Ты была единственной женщиной на великой охоте? — мягко спросил Гомер. — Даже представить себе не могу…
— Да, были некоторые неудобства, но не те, о которых ты думаешь, — ответила знаменитость. — Конечно, у меня уже была репутация неплохой охотницы, иначе я не посмела бы явиться во дворец. Но в Греции новое приживается с трудом, многие придерживаются консервативных взглядов и считают, что девушка должна расти в отчем доме, под присмотром нянек, а потом уехать с мужем и провести остаток дней в четырех стенах и заботах о нем, бесценном, — визгливо добавила она. — Менелай и его прихвостни первыми начали, а за ними и все остальные стали смотреть на меня как на глупую девчонку. «Отправляйся-ка домой играть в куклы», — так и говорили их глаза.
— Какая несправедливость! Как же ты справилась? — Гомер был благодарным слушателем.
Габриэль уселась рядом с ним и качнула головой:
— Ух, как бы страшно я разозлилась! И всем показала бы, чего я стою!
Аталанта остановила на ней задумчивый взгляд:
— А ты неглупа! Именно так я и поступила: я так разозлилась, что добилась встречи с Ойнеем и отстояла свое право участвовать в охоте. В конце концов, в воззвании не говорилось, что приглашаются только мужчины. Однако царь оказался форменным слабаком, всю жизнь под пятой у жены. — Глаза охотницы потемнели, когда она вспомнила те унижения. — Алфея вертела мужем, как хотела, и Мелеагра, своего сына, пыталась заставить плясать под свою дудку. Но он был упрям. Она заявила… впрочем, неважно, что она заявила, но мне пришлось спорить с царем больше часа. Кастор и Полидеву заступились за меня и зауричали, что нужно предоставить мне шанс, раз уж я здесь. Наверное, надеялись увидеть мой позор. Остальные орали, что из-за моего нытья потерян целый день, что они могли бы уже жарить вепря на царском дворе. А царица Алфея все нашептывала на ухо царю, что пора отправить меня назад к мамочке, которая так беспокоится.