— Он так и не постирал одежду! — заявила она. Аталанта одарила ее презрительным взглядом и, зло махнув рукой, уселась на обочину дороги.
— Все было так хорошо, — пробормотала она. Иксос опустился на колени рядом со своей деточкой и нежно погладил ее по руке, не сводя настороженных глаз с Циклопа, который был выше деревьев в лесу. — Все шло по плану. Но эта Зена — проклятье и кара богов, клянусь! В прошлый раз она тоже встала у меня на пути…
— В прошлый раз? — с любопытством вставила Габриэль. Охотница метнула на нее мрачный взгляд:
— У нее спроси. Я тебе ничего не буду рассказывать! Скажу только одно: все мы станем скоро чьим-то обедом, — фыркнула Аталанта и, надувшись, замолчала.
Габриэль пожала плечами и повернулась к Гомеру, который бессмысленным взглядом смотрел на неправдоподобного гиганта. Руки Циклопа сжимались в кулаки, и каждый был размером с человеческую голову.
— Эй, ты здесь? — тронула его за плечо Габриэль. Певец подпрыгнул на месте и выдавил дрожащую улыбку.
— Если уцелею, напишу сотню легенд! Одного Циклопа вполне хватит на песню. Он такой большой, что займет много места, строф двадцать, — ответил юноша. — Но как можно подобраться к нему достаточно близко, чтобы ослепить?
— О, это долгая история, — уклончиво сказала Габриэль и зарделась. — И больше подходит для рыночной толпы, чем для поэта. А все-таки интересно, кто спутник великана.
Неподалеку от нее Зена с радостью смотрела на подошедшего молодого мужчину:
— Манниус! — воскликнула она. — Не видела тебя…
— С тех самых пор, как сбежала из своего лагеря, — перебил ее мужчина. Оказалось, что он на целую голову ниже воительницы, фигура его была легкой и гибкой; рядом с Циклопом его можно было принять за мальчишку. Густые темные локоны рассыпались сияющей волной, когда он склонил голову набок иулыбнулся. В обрамлении черной бороды и усов сверкнули белоснежные зубы. Мужчина тихо прибавил:
— Надеюсь, ты знаешь, что к тому побоищу я не причастен. Я скучал по тебе.
— Я тоже скучала. Но как ты связался с этим? — она кивнула на ужасного дикаря, тот недовольно фыркнул, и Зене пришлось замахать руками, разгоняя тяжелый дух.
— Надо же чем-то питаться. — Манниус одарил ее извиняющейся улыбкой. — Циклоп меня кормит. Силой мне ничего не заработать, я знаю: ты тоже держала меня в лагере не за крепкие мускулы да воинскую доблесть.
— Всегда любила твой острый язык, приятель! — Взгляд Зены потеплел. — От кого еще услышишь такой тонкий намек?
— Рад доставить удовольствие обожаемой королеве, — ответил он. — Так вот, сообщаю: после твоего ухода меня выставили взашей. Конечно, к тому времени от армии оставалось немного.
— И почему я не удивляюсь? — лукаво произнесла воительница.
— Нечего мне делать среди грубых вояк: у всех гора мускулов, а в голове ни извилины. В общем, оказался я за воротами и решил навестить свою старую матушку, что живет на дороге в Фивы. И привели ж меня Паркиаккурат на старую тропу. Я столкнулся нос к носу со Сфинксом!
— Со Сфинксом? Так Циклоп с ним заодно? — с тревогой осведомилась Зена и посмотрела на великана, который принюхивался, то и дело поворачивая голову в ее сторону.
Манниус отвесил изящный поклон:
— Именно так. Слуга его величества Сфинкса к вашим услугам, — дурашливо ответил он. — Каждому нужно иметь опору в жизни, не правда ли? Мне удалось убедить чудовище в этом нехитром суждении.
— Помню-помню. Ты из кого угодно веревки вил. Редкостный дар!
— В тот раз пришлось попотеть, а что делать? Не на обед же ему доставаться! С тех пор, как Эдип отгадал Загадку на дороге в Фивы, Сфинкс стал осторожничать. Его оскорбило, что смертный ушел невредимым: слишком уж просто — портит репутацию чудовища.
Зена гортанно рассмеялась:
— «Смертный»! Ну почему не сказать «человек»? Эти мне словечки!
— У него уже был сопровождающий: скажу тебе, силен вояка. Но с тех пор, как встретился я, у чудовища появилась огромная свита. Мы с громилой охраняем подступы к священному логову: работа не пыльная, да и в компании веселей.
— Похоже, Сфинкс неплохо обосновался, — криво усмехнулась Зена.
— Пару человек ты, может быть, знаешь… Если они еще целы. Некоторые не понимают, что не стоит критиковать господина, особенно если он так огромен и… прожорлив. Даже печальный опыт товарищей им не впрок, — тут Манниус бросил взгляд на Циклопа. — Эй, как делишки, Летун? Не скучаешь? Поздоровайся со старой подругой: здесь Зена.
Его тон звучал дружелюбно, но наставительно. Циклоп нахмурил лоб, вздернул единственную бровь над пустой и зиявшей, как пещера, глазницей.