– Ты боишься, что нас заметят? – подозрительно спокойно, спросил Николас.
Лина кивнула.
– Ты же знаешь, что Адель с Аластером на нашей стороне? И они никому ничего не расскажут, – заявил парень.
Девушка промолчала. Ей было неприятно думать о том, что ее сестра с мужем подвергают себя опасности. Они покрывают тех, кто, по сути, не должен быть вместе.
Дом Хоггардов был уже очень близко, и Лина прибавила шагу. Она не хотела оборачиваться и смотреть на Николаса. Потом она не смогла бы оторваться от него, и не смогла бы уйти, не поцеловав его в одну из его прекрасных ямочек на щеке.
***
Глава 13.2
Мужчина закрыл за собой дверь в туалете и сделал несколько глубоких вдохов, потом подошел к раковине и начал умываться теплой водой.
– Воители точно узнают, что я следил за ними, – шептал он сам себе.
Поначалу ему показалось, что самое ужасное было то, что он унизил всех своих собратьев. Но когда он начал обдумывать всю ситуацию в целом, то понял, что это того стоило.
– Как интересно они отреагируют на эту ситуацию? – пронеслось в голове у мужчины.
Теперь он спросил себя, зачем это вообще все нужно было? Для чего он ввязался в эту авантюру? Да, возможно, у него были веские причины и неприятные секреты, которыми его пугали и этим же манипулировали.
Он закрыл кран, а когда поднял голову, увидел в отражении зеркала непроницаемое лицо Шарлотты. Мужчина резко развернулся. Особой радости на его лице не было. Он был пойман.
– Ты что здесь делаешь? – спросил мужчина. – Это ведь мужской санузел или же я ошибаюсь?
– Ты прекрасно знаешь, почему я здесь, Франк.
– Мне начинает казаться, что ты начала меня преследовать. Где бы я не оказался, ты тут как тут.
Взгляд Шарлотты был очень холоден и пронизывал до костей. Будто бы она смотрела прямо в душу воителю. Ее глаза просчитывали каждое его слово и каждое его мимолетное движение.
– Может, уже объясните, для чего вы ввязались в это? – спокойно спросила девушка.
Вместо ответа, Франк прикрыл свои глаза.
Шарлотта была практически уверена в том, что он не станет рассказывать о своих прошлых делах, но тут же надеялась в глубине своей душе в том, что он все таки пойдет ей на уступки.
Держась одной рукой за раковину, Франк повернулся спиной к Шарлотте и пробормотал:
– Ты думаешь, я расскажу тебе о чем-нибудь?
Он засмеялся, и Шарлотта поняла, что таким образом ничего не добьется.
– Эти твои вопросы... – прошипел Франк. – Пустая трата времени. Ты же знаешь об этом деточка?
Девушка отошла на несколько шагов назад и уперлась в дверь кабинки.
– Какое же вы ничтожество, – бросила девушка. – Из-за вас, мой отец сидит в тюрьме!
Не успела Шарлотта сказать что-то еще, как Франк уже был около нее, уперев руку о дверь.
– Ты думаешь, я во всем виноват? Я что ли придумал этот идиотский план с воровством информации? – яростно кричал Франк. – Твой папаша был одним из руководителей этой операции, и ты вобьешь это в свою милую головку – ударив дверь кулаком, закричал мужчина.
Франк отошел от девушки и, открыв дверь из санузла, бросил:
– Уходи отсюда и чтобы я никогда не видел тебя рядом с собой.
***
На улице похолодало. Начал моросить дождик. Радуясь тому, что Лина захватила зонтик, девушка пошла на остановку. Автобусная остановка была всего в пяти минутах от дома и девушка не спеша пошла, думая о том, как сдаст сегодняшний экзамен.
Она практически к нему не подготовилась и ждала чуда от сегодняшнего дня, который, по сути, должен был принести только хорошее.
Светофор загорелся, и девушка сделала несколько шагов вперед. Тайком надеялась и на то, что Эва придет вовремя в школу. Однако, надеяться на это не стоило, потому что прошлой ночью, девушка проходила практику в штабе, где ее учили держать оружие в руках.
Это и ожидало Лину. Но ее отец, Арон Джонсон перенес эту практику. Она должна была состояться после окончания школы, когда у девушки будет наименее загруженные дни. Сейчас Лину ожидали экзамены в школе, некоторые операции в штабе, по вылавливанию некоторых мистических существ. По сути, это та же самая практика, но в наименее сложных условиях.
Автобус вывернул из угла. Он остановился, и девушка забралась внутрь. Она была единственным пассажиром. Это было очень странно. Обычно утром в автобусе было столь многолюдно, что негде было просунуть руку, а тут, ни одного человека.